В степи, конечно, кроме пропаганды ислама, 'была также пропа-ганда других религий, особенно христианства,, но известия об этом до-вольно смутны. Автор XIII в. Закария Казвини38 называет огузов христианами39; в стране их северных соседей, кимаков, была скала, на которой были видны следы ног и колен человека, положившего здесь земной поклон, следы ног ребенка и ослиных копыт; огузы по¬клонялись этим следам, относя их к Иисусу, очевидно к легенде о бег¬стве в Египет. Как указал Маркварт40, мы имеем более раннюю вер¬сию рассказа о следах и почитании их огузами у Бируни41 (в начале XI в.), где, однако, ничего не говорится ни о христианстве огузов, ни о приписывании следов Иисусу, так что возможно, что такое объяс¬нение почитания следов придумано самим Казвини или одним из его предшественников. Возможно, что культ, совершенно независимо от христианских преданий, был вызван удивительным явлением природы, так как огузы вообще, по словам рукописи Туманского, поклонялись всему, что находили выдающимся и удивительным. Тут же говорится о почитании «врачей», как здесь и в некоторых других местах, напри¬мер в рассказе о русских42, названы жрецы или шаманы.
Нет сколько нибудь ясных и подробных известий и о том успехе ислама в местности по нижнему течению Сыр-Дарьи, с которым пре-дание связывает постепенное передвижение огузов на юг и завоевание ими Ирана. Во всяком случае, мы и здесь видам .не объединение народа для общего военного предприятия, но разрозненные движения отдельных групп, закончившиеся подчинением всей Передней Азии, кроме арабского полуострова, если не туркменскому народу, то вы¬шедшей из его среды династии.
37 О постройках «ад турецкими могилами см., напр., Бартольд, К вопросу о погребальных обрядах, стр. 57 и сл.
88 Бартольд, О христианстве в Туркестане, стр. 18.
39 <По ©опросу о христианстве у огузо© ср. <-5""')
^ . — К). 5.> ...
49 Ма^иаг.1, Котапеп, 5. 101. . ..
41 Бируни, Асар алфакийа, пер. Захау, 264. . ,
42 Ибн Русте, изд. де Гуе,. 146; Бартольд, Отчет о поездке..в Среднюю Азу#,.
?тр. 101 и 123, ...
О происхождении и возвышении этой династии 'подробнее всего говорит Ибн ал-Асир . У историков династия обыкновенно назы¬вается «родом Сельджука», по имени ее (Предка Сельджука, сьина Тукака (по южнотурецкому произношению — Дукака). Слово тукак будто бы значит 'новый лук’. Вместо джадйд ('новый’) в тексте Ибн ал-Асир а можно было читать также хадйд ('железо’); отсюда, 'ве¬роятно, явилась легенда, что Сельджук носил прозвание «человек с железным луком» (тимур-яйлые) . В некоторый рассказак отец Сельджука носит имя легендарного мудреца Локмана, упоминаемого в Коране (XXXI сура); автор составленной в XV в. истории сель¬джукского дома соединяет оба- предания в одно целое и называет отца Сельджука Локман-Дукаком . По Ибн ал-Асиру, уже Дукак обна¬ружил расположение к исламу и вступил в спор с ябгу огузов, когда тот собрал войско для похода на мусульманские области. Столкнове¬ние между ябгу и Тукаком дошло до рукопашной схватки, но потом было достигнуто примирение, и Тукак остался у ябгу. Сын его Сель¬джук также приобрел расположение ябгу и получил титул сю-баши ('глава войска’); тот же титул носит Сельджук и у Махмуда Кашгар¬ского . Жена ябгу восстановила своего мужа против Сельджука; Сельджук перешел со своими приверженцами из области неверных в область ислама, принял мусульманскую веру, поселился в окрестно¬стях Дженда, сделался союзником мусульман в борьбе с неверными турками, прогнал сборщиков ябгу и освободил мусульман от упла¬чивавшейся ему дани. В это время Харун, сын илека (т. е. Богра-хан Харуи «бн Муса) , овладел частью государства Сам анидов; Сама- ниды обратились с просьбой, о помощи к Сельджуку; Сельджук при¬слал им своего сына Арслана; с его помощью Саманиды вернули себе свои владения, после чего Арслан вернулся к своему отцу. Сельджук прожил 107 лет, умер в Дженде и там же был похоронен.
Из рассказанных здесь событий хронологически точно опреде-ляется время занятия Бухары Богра-ханом и потом отступления его; Богра-хан занял Бухару в мае 992 г.; 17 августа того же года в Бу¬хару вновь вступил саманидский эмир Нух ибн Мансур . Рассказ Ибн ал-Асира о помощи, оказанной Саманидам, не подтверждается другими источниками; первый по времени историк, говорящий об этих событиях, Утби , говорят только о нападениях огузов на войско Бог- ра-хана во время его отступления. -Можно также отметить (не ка¬саясь вопроса, который рассказ ближе к истине) хронологическое противоречие между рассказом Ибн ал-Асира и рассказом историка XIV в. Хамдаллаха Казвини. По Ибн ал-Асиру, Сельджук умер в Дженде после 992 г.; по Хамдаллаху Казвини , сыновья Сельджука (очевидно, 'после смерти своего отца) пришли в саманидские владения в 375/985-86 г. и поселились в Бухарской области около селения Нур. Во всяком случае, согласие между огузами и жителями Дженда 'Про¬должалось недолго; уже в рассказе историка Бейхаки о событиях 1034 г. говорится о старинной вражде и кровной мести между пра¬вившим тогда в Дженде Шах-Меликом (о его происхождении нет никаких известий) и потомками Сельджука .
По Ибн ал-Асиру, после Сельджука остались три сына: Арслан, Микаил и Муса. Микаил погиб в борьбе с неверными, и только после его смерти его сыновья, Тогрул-бек Мухаммед и Чагры-бек Давуд, поселились в Нуре. Дальше приводится хронологически совершенно невозможный рассказ об отношении обоих братьев к Богра-хану, о том, как Тогрул-бек был вероломно захвачен в плен Богра-ханом и освобожден Давудом.
Более правдоподобно участие потомков Сельджука в событиях начала XI Б., когда саманидский претендент Мунтасир вступил в без-надежную борьбу с турецкими завоевателями за права своей дина-стии. По рассказу двух историков XI в., Утби и Гардизи , Мунта¬сир после неудачных действий в Хорасане отправился в 1003 г. из Абиверда к огузам; к сожалению, не указывается точно, где они жили; во главе их стоял, по Гардизи, Ябгу; он принял ислам и вступил в родство с Мунтасиром. По рассказу историка Равенди , имя Ябгу носил сын Сельджука Муса; возможно, что речь идет о нем ; так как после присоединения огузов к Мунтасиру говорится не о переправе через Аму-Дарью, а прямо о походе на Самарканд, то возможно, что имеются в виду огузы, жившие около Нура.
По поводу помощи, оказанной Мунтасиру, Утби говорит об искон-ной преданности огузов саманидскому дому; ход событий заставляет полагать, что кочевники, по обыкновению, хотели только воспользо-ваться случаем захватить добычу. С помощью огузов Мунтасир одержал победу на Зеравшане, но взять Самарканд ему не пришлось; огузы тотчас после победы отступили, отправив добычу в свои ко¬чевья и взяв с собой захваченных в плен 18 предводителей врагов. Выдать их Мунтасиру они отказались; сперва они рассчитывали по¬лучить выкуп, потом до Мунтасир а дошло известие, что огузы хотят воспользоваться пленными для заключения мира с врагами. Мунта¬сир с 700 воинов (среди них было 300 конных и 400 пеших) покинул огузов и у Даргана переправился через Аму-Дарью; на реке был лед; чтобы копыта лошадей могли пройти по льду, постлали солому. Огузы преследовали Мунтасира, но не могли переправиться через реку; по словам Утби, их удержала опасность переправы; по словам Гардизи, лед сломался под ними, и они погибли. Мунтасир после этого уже не делал попыток опереться на огузов.
Владения Саманидов в Средней Азии перешли во власть турецкой династии, которую мусульманские историки обыкновенно называют «домом Афрасиаба»; в русской науке со времени В. В. Григорьева утвердился термин «Караханиды», по прозванию одного из первых представителей этой династии . В государстве Караханидов родовое начало и связанная с ним удельная система были еще сильнее, чем в большей части других кочевых государств; правители отдельных областей сменялись так быстро, что ни письменные известия, ни даже монеты не дают возможности установить хронологию эпохи Караха- пидов; столь же трудно поддаются решению вопросы, связанные с ге-неалогией династии .
Не вполне.ясно и происхождение того караханидского царя, у ко-торого в начале XI в. находились потомки Сельджука, — Али-теги- на . Историк Бейхаки 'приводит слова везира Мейменди газневид- скому султану Мас'уду (1032 г.), где говорится, что Али-тегин нахо¬дится в Мавераннахре уже 30 лет , что, вероятно, преувеличено. Об отмо1ше!ниях между Али-теги-ном и (потомками -Сельджука у Ибн ал- Асира тоже приводятся подробности, не подтвержденные другими из-вестиями; говорится о нескольких вооруженных столкновениях, тогда как, по другим известиям, никаких столкновений не было до самой смерти Али-тегина, последовавшей в 1034 г. В 1025 г. газневидский сул-тан Махмуд, к которому перешло наследие Саманидов в Иране и ко. торый в 1017 г. завоевал Хорезм, предпринял поход на Али-тегина и заставил его бежать в степь. Во главе находившихся на службе у Али- тегина огузов стоял сын Сельджука Арслан, носивший также мусуль-манское имя Исраил; он был взят в плен и, по распоряжению Махму¬да, отправлен в Индию и там заключен в крепость, где и умер. Исто¬рики, писавшие в сельджукской империи, под влиянием которых находится и Ибн ал-Асир, изображают действия Махмуда как акт ве¬роломства; Махмуд пригласил к себе Исраила и вероломно захватил доверчиво пришедшего к нему огузского предводителя . У писавшего раньше Гардизи дело изображается иначе. После рассказа о свида¬нии Махмуда с главой Караханидов, Кадыр-ханом* Юсуфом , гово¬рится о бегстве Али-тегина в. степь; в то же время Махмуд узнал, что Исраил ибн Сельджук скрылся в одном месте, и 'послал туда людей, которые привели его, после чего он был отправлен в Газну и оттуда в Индию.
В рассказе об отношениях огузов к Махмуду и его преемнику Гар-дизи впервые называет огузов туркменами; в рассказе о событиях на¬чала XI в. он, как и Утби, употребляет только термин гуз. Туркменами называет огузов и Бейхаки, тогда как Ибн ал-Асир продолжает гово¬рить только о «гузах». Из слов Ибн ал-Асира можно было бы заклю¬чить, что Махмуд вместе с Арсланом (Исраилом) захватил и подчи¬нявшихся ему огузов, частью истребил их, частью расселил по отдель¬ным местностям Хорасана; Равенди даже заставляет Исраила говорить о сотнях тысяч людей, которыми он будто бы располагал. Из рассказа Гардизи видно, наоборот, что часть, огузов была настроена враждеб¬но по отношению к сельджукскому дому* чем объясняется и возмож¬ность расправы с Исрашюм. К Махмуду пришли туркменские предво¬дители с жалобой на своих эмиров (т. е. потомков Сельджука) и по¬просили позволения переселиться в Хорасан в числе 4000 домов (се¬мейств). Они старались убедить султана, что от них будет польза и его подданным, и ему самому: они пригонят с собой стада баранов для пи¬щи населению, а султану от них прибавится войска. Султан отвел им пастбища в степях около Серахса, Абиверда и Феравы (Кызыл-Арва- та). Наместник Туса, эмир Арслан-Джазиб, советовал Махмуду не де¬лать такой ошибки и принять одно из двух решений: или истребить туркмен, или отрубить каждому из ник 'большой палец, чтобы они не могли пускать стрелы . Махмуд нашел этот совет бесчеловечным, но через короткое время должен был поручить Арслан-Джазибу войну с туркменами, причем Ибн ал-Асир объясняет восстание туркмен побо¬рами чиновников султана, отнимавших у туркмен не только имущество, но и детей; Гардизи говоршт только о жалобах на действия туркмен со стороны жителей городов Неса, Абиверда и Феравы. Туркмены к этому времени настолько усилились, что Арслан-Джазиб не мог спра¬виться с ними, и против них должен был выступить сам султан. Турк¬мены потерпели поражение; часть их была прогнана в Дихистан и Бал- хан, небольшая часть (Ибн ал-Асир в одном месте говорит о 2000 шатров, а в другом — о 2000 воинов) ушла в Керман и оттуда в Исфахан, после чего им удавалось до середины 1040-х -годов произ¬водить грабежи и опустошения в Персии и дальше к западу, до горо¬дов Месопотамии, Курдистана и Армении.
С того времени различаются три ветви огузов, или туркмен, с ко-торыми имели дело области халифата: сельджукские, балханские и иракские (Ирак, как известно, — арабское название древней Вавило¬нии). Когда внуки Сельджука в 1035 г. обратились к султану Мас'уду, сыну Махмуда, с просьбой уступить им области городов Неса и Фера¬вы, то, между прочим, обещали «не допускать появления мятежников со стороны Балхана, Дихистана, пределов Хорезма и берегов Аму- Дарьи и прогнать туркмен иракских и хорезмийских» . Впоследствии Тогрул-бек в письме к западным владетелям называл ушедших на за¬пад огузов своими слугами, отделившимися от него во время его войны с Газневидами и дел Хорезма, и выражал уверенность, что они в конце концов вернутся к его знаменам .
Действия «иракских» огузов были только беспорядочными набе¬
гами и не имели непосредственного влияния на ход политической исто-рии; оттого Ибн ал-Асир, несмотря на продолжительность и обширный район этих набегов, сравнивает их с быстро рассеивающейся летней тучей .
Туркмены, загнанные при Махмуде в горы Балхан, при Мас'уде получили позволение вернуться в Хорасан, но вместе с тем Мас'уд в 1031 г. дал вновь назначенному наместнику Хорасана и Западной Пер-сии приказ захватить предводителей огузов, главным из которых 'был Ягмур. Все они были перебиты (по Ибн ал-Асиру , их было более 50 человек), что в 1033 г. вызвало восстание их сыновей, мстивших му-сульманам за смерть своих отцов . Для подавления восстания Мас'уд принял крайние меры; Ибн ал-Асир говорит о казнях, отрубании рук и ног; уцелевшие двинулись на Рей и дальше, для соединения е ушедши¬ми туда до них; по Ибн ал-Асиру, только с этого времени возник тер¬мин «иракские огузы».
Внуки Сельджука после 1025 г. оставались у Али-тегина, который после ухода Маххмуда мог вернуться в Бухару и остаться владетелем всей области до своей смерти, последовавшей в 1034 г., несмотря на то что и при Мае*уде в 1032 г. )бьм поход против Али-тегина, совершен¬ный по приказанию Мае'уда хорезмшахом (наместником Хорезма) Алтунташем. Вместе с тем внуки Сельджука, несмотря на судьбу свое¬го дяди, не разрывали и с Газневйдами; каждый год они ходили зимо¬вать в Хорезм, где Алтунташ отвел им места для них самих и их стад . Еще более дружественно относился к ним сыц и преемник Ал- тунташа (ум. в 1032 г.), Харун, в 1034 г. отложившийся от султана Мае'уда. В том же году к нему пришли внуки Сельджука, поссорив¬шиеся е сыновьями Али-тегина; Харун отвел им земли на правой сто¬роне Аму-Дарьи, около Шурахана , и оказал им поддержку, когда они там подверглись нападению со стороны своего непримиримого врага, джендского владетеля Шах-Мелика. Из Хорезма туркмены дви¬нулись дальше; уже в 1034 г. говорится о появлении их в Мерве, Се- рахсе, Абиверде и Бадгисе (в северо-западной части Афганистана) , о вторжении туркмен (вероятно других, оставшихся у сыновей Али-те-гина) в Кабадиан и область Термеза, о переправе их через Аму-Дарью и поражении у Шапуркана 801. Но только в 1035 г., когда Харун был
убит по наущению газиеввдркаго, правительства, туркмены покинули Хорезм и через Мерв в числе до 10 000 всадников пришли в Неса, откуда через нового наместника Хорасана Абу-л-Фазла Сури обрати¬лись к султану Мас'уду с просьбой уступить им города Неса и Фера> ву. Письмо на имя Сури было составлено от имени трех братьев: Ябгу , Тог рул а. и Дав уд а; 'при этом Сури сообщал от себя султану, что туркмены, находившиеся .прежде в Неса, и толпа «хорезмийцев и сельджукидов» приняли пришельцев нелюбезно и даже не предложили им сесть . Несмотря на такую рознь среди самих туркмен, им удалось в том же году разбить высланное против них войско, причем один из взятых ими в плен сановников так и остался у них в плену даже после договора . Договор был заключен в конце августа того же 1035 г., причем туркмены теперь получили больше, чем требовали первона-чально. Тогрул получил Неса, Ябгу — Фераву, Давуд — Дихистан; все трое были названы дихканами, как называли турецких предводителей на всем пространстве, где турецкий мир соприкасался с иранским, от берега Каспийского моря до Кашгара . Предполагалось, что один из трех братьев будет жить (очевидно, в качестве заложника) при дворе султана, когда султан отправится в Балх и когда они будут чувствовать себя в безопасности (договор был заключен в Нишапуре с послами туркменских князей, не с ними самими); все три брата оставались в Неса .
Установленные договором отношения продолжались недолго; уже в начале 1036 г. стали приходить известия о набегах туркмен (сель- джукидов и присоединившихся к ним иракских огузов) на северо-за-падные области Афганистана и на Серахс87; вскоре возобновились и победоносные военные действия туркмен против войск султана Ма'с'уда. Окончательно вопрос о господстве над Хор аса ном был решен только битвой при Денданкане (между Мервом и Серахсом) в мае 1040 г.88; но уже гораздо раньше, в 1037 г., в Мерве чеканились моне¬ты с именем Давуда, в 1038 г. в Нишапуре—с именем Тогрула . Прежние «дихканы» теперь стали называть себя «царями царей», при¬чем этот титул встречается на первых их монетах в персидской форме шаханшах; 'впоследствии его заменило арабское слово султан; прежние царские титулы—арабское слово мелик и персидское шах — стали да¬ваться вассальным владетелям. Сельджукские султаны подчинили себе почти всю мусульманскую Азию; при таких условиях те местности на Сыр-Дарье, откуда они вышли, не могли иметь для них большого зна¬чения. Султан Алп-Арслан (1063—1072) только в 1065 г., уже после громких побед на западе, явился на Сыр-Дарью и подчинил себе Дженд и Сауран . Чувствуя себя более мусульманскими, чем турецкими го-сударями, сельджукские султаны не обращали большого внимания на эту окраину своей империи и не препятствовали занятию части ее дру¬гим турецким народом, кипчаками. Сельджукские султаны были совер¬шенно равнодушны к судьбе огузского народа как целого и, наверное, даже не знали, что в том же 1065 г., когда Алп-Арслан действовал на Сыр-Дарье, произошли переправа огузов через Дунай и их вторжение па Балканский полуостров.
III
ОТ КОНЦА XI ВЕКА ДО МОНГОЛЬСКОГО НАШЕСТВИЯ
(Благодаря образованию сельджукской империи огузакий, или'турк-менский, .народ 'приобрел для мусульманского мира такое значение, какого не имел в средние века ни один из других турецких народов. Оттого ему было посвящено сравнительно больше внимания, и в му-сульманской литературе мы находим подробное перечисление тех ро¬дов или племен, на которые делились огузы. Ни об одном из других турецких народов мы таких сведений не имеем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9