Стандарти Ради Європи у галузі прав людини і російське законо

[ виправити ] текст може містити помилки, будь ласка перевіряйте перш ніж використовувати.

скачати

Зміст
Введення. 3
Глава 1. Стандарти Ради Європи у галузі прав людини. 9
Глава 2. Межі обмеження прав відповідно до стандартів Ради Європи та відповідно до російського законодавства. 15
Глава 3. Співвідношення, взаємодія і конкуренція конституційних прав і свобод із міжнародно-визнаними правами і свободами. 31
§ 1. Проблеми імплементації міжнародних норм з прав людини у правову систему Російської Федерації. 31
§ 2. Правові наслідки невідповідності і конкуренції міжнародних норм з прав людини і положень Конституції Російської Федерації. 44
Глава 4. Забезпечення конституційних прав у Росії. 56
Висновок. 77
Список використаної літератури .. 80


Введення

Активні перетворення в Росії початку 90-х рр.. призвели до істотного підвищення уваги до нормативної регламентації прав і свобод людини і громадянина та їх гарантій. Прийняття Конституції РФ, в якій людина, її права і свободи оголошені вищою цінністю, ратифікація Росією низки міжнародних договорів у галузі прав людини, прийняття комплексу федеральних законів, а також законотворчість суб'єктів РФ в даній сфері спричинили за собою потребу в наукових дослідженнях у галузі регулювання і захисту прав і свобод людини і громадянина, проведених на новому якісному рівні.
В даний час права людини як юридична категорія переживають новий етап у своєму розвитку. З одного боку, ідея прав людини оформилася як універсальна та інтернаціональна концепція, з іншого, спостерігається підвищення ролі міжнародних регіональних і внутрішньодержавних стандартів.
Слід констатувати той факт, що права людини перестали бути об'єктом тільки конституційного та декларативного регулювання. Вони закріплені в різних нормативних актах, а також впливають на всі галузі права. Дане явище можна спостерігати не тільки в Російській Федерації, але і в інших країнах. На внутрішньодержавному і міжнародному рівнях все більше правовідносин регулюється через закріплення та реалізацію суб'єктивних прав.
На особливу значимість даного питання вказує також той факт, що права людини виходять за рамки юридичної категорії, що дозволило деяким вченим назвати права людини одним з основних чинників стабільного розвитку суспільства. [1]
Разом з цим слід зазначити, що на новий рівень виходять проблеми взаємодії і конкуренції прав і свобод, закріплених у різних нормативних актах. Враховуючи постійно змінюється правову природу прав людини, поява величезного масиву суб'єктивних прав, раніше невідомих праву і правовій науці, зміна пріоритетів у питанні співвідношення різних прав і свобод, істотний вплив правозастосовчої практики на дані процеси, питання правового статусу особистості потребують постійного моніторингу та дослідженнях, щоб уникнути негативних явищ, пов'язаних з «перенасиченням» нормативно-правових актів різними суб'єктивними правами, а також їх дублюванням і відсутністю чітких механізмів взаємодії.
Таким чином, у наявності актуальність сформульованої теми дипломної роботи, яка дозволяє не тільки визначити нові підходи до дослідження категорії права людини, але і систематизувати накопичені юридичною наукою знання і правозастосовчу практику.
Ступінь наукової розробленості проблеми. Поняття суб'єктивних прав і свобод людини і громадянина широко використовується в юридичній науці і правозастосовчій практиці. Однак дуже мало уваги приділяється питанням конкуренції прав, а також дослідження, присвяченим меж суддівського та адміністративного розсуду при вирішенні справ, пов'язаних з правами людини.
Окремі сторони проблеми прав людини неодноразово розглядалися у правовій науці. Загальнотеоретичні аспекти суб'єктивних прав розробляли такі вчені, як С.С. Алексєєв, Н.В. Вітрук, Е.А. Лукашева, А.В. Малько, Н.І. Матузов, А.В. Міцкевич, В.С. Нерсесянц, В.Д. Перевалів, Б.М. Топорнін, А.Г. Хабібулін, А.С. Шабуров та інші.
У дипломній роботі використовуються роботи вчених у галузі конституційного, цивільного, адміністративного, трудового та інших галузей права - А.Б. Алексєєвої, М.В. Баглая, Д.М. Бахраха, Л.Д. Воєводіна, Л.І. Глухаревой, С.Ю. Головіної, В.М. Жуйкова, А.П. Іванова, О.М. Кокотова, В.А. Кряжкова, М.І. Кукушкіна, Ю.І. Лейбо, А.І. Лепьошкін, В.М. Лопатіна, М.В. Молодцова, М.С. Строгович, В.М. Федосєєва, В.М. Чхиквадзе, Б.С. Ебзеева, К.А. Екштайн.
Значний внесок у дослідження питань теорії та практики міжнародно-правового захисту прав людини внесли вітчизняні юристи: П.М. Бірюков, С.А. Горшкова, Г.М. Даниленко, В.А. Карташкин, І.І. Лукашук, Г.П. Толстопятенко, А.Х. Саїдов, О.І. Тіунів, В.А. Туманов, М.Л. Ентін.
Зазначені питання розглядалися також рядом зарубіжних вчених.
Мета і завдання дослідження випливають з актуальності і ступеня наукової розробленості проблеми.
Метою представленої роботи виступає комплексний теоретико-правовий аналіз проблеми співвідношення, взаємодії і конкуренції прав людини, проведений за такими напрямками:
- Розгляд різноманіття підходів до розуміння прав людини та їх порівняльне зіставлення;
- Вивчення можливості підрозділи суб'єктивних прав на конституційні, загальновизнані і специфічні, а також роль даної класифікації в правоприменительное діяльності;
- Всебічний аналіз правових актів, що діють в Російській Федерації як джерел суб'єктивних прав, при цьому особливу увагу приділяючи конституціям (статутів) суб'єктів РФ;
- Розгляд проблем реалізації норм і принципів міжнародного права в галузі забезпечення та захисту прав і свобод людини в Російській Федерації;
- Аналіз положень Конституції РФ в контексті проблеми відповідності нормам і принципам міжнародного права у сфері суб'єктивних прав.
У рамках даних напрямків передбачається вирішити такі завдання:
- Виявити тенденції розвитку суб'єктивних прав, в першу чергу в сфері конкуренції та взаємодії, для обгрунтування необхідності введення нових класифікацій, що мають нормативне закріплення;
- Визначити зміст і ознаки конституційних, загальновизнаних і специфічних прав, на підставі чого виробити визначення даних категорій;
- Детально проаналізувати законодавство суб'єктів Російської Федерації в сфері регулювання та захисту прав і свобод людини і громадянина, судову і адміністративну практику, а також фактичний стан прав людини в регіонах, на підставі чого зробити висновки про необхідність регулювання даної сфери суспільних відносин регіональним законодавством у світлі норм п. «в» ст.71 та п. «б» ст. 72 Конституції РФ, а також виробити рекомендації з найбільш оптимального рішення даного питання;
- Проаналізувати міжнародно визнані норми з прав людини в контексті проблеми їх імплементації та виробити відповідні рекомендації;
- Позначити проблему реалізації прав людини при невідповідності і суперечності міжнародно-визнаних і внутрішньодержавних норм, позначити і виробити способи вирішення проблем, пов'язаних з невідповідністю положень Конституції РФ і міжнародних норм;
- Визначити роль судових органів у вирішенні питання про співвідношення різних категорій прав у світлі проблеми суддівського розсуду;
Об'єкт і предмет дослідження визначаються тематикою роботи, її метою і завданнями.
Об'єктом наукового аналізу цієї роботи є суб'єктивні права людини як теоретична категорія і як правове явище соціальної дійсності.
Предметом дослідження виступає проблема конкуренції та взаємодії різних суб'єктивних прав. Предметна спрямованість визначається виділенням і вивченням, в рамках заявленої теми, нормативно-правових джерел як внутрішньодержавних, прийнятих на федеральному рівні і на рівні суб'єктів федерації, так і міжнародної судової та адміністративної практики.
Методологічною основою дослідження є діалектичний метод. У ході дослідження використовувалися загально-і частнонаучние, а також спеціальні методи пізнання.
Спільними з'явилися методи аналізу і синтезу, індукції та дедукції, екстраполяції та інтерполяції, спостереження та порівняння. Як загальнонаукових методів, за допомогою яких проводилося дослідження, використовувалися метод структурного аналізу, системний і історичний методи. Як частнонаучних методів виступили конкретно-соціологічний та статистичний. До спеціальних методів, що використовувалися в роботі, слід віднести формально-юридичний метод, методи порівняльного правознавства та правового моделювання, різні способи тлумачення права, а також історико-правовий метод.
Дані методи дозволили найбільш послідовно і повно розглянути різні аспекти суб'єктивних прав у рамках мети і завдань дослідження.
Емпірична база дослідження побудована на нормативному матеріалі, судової та адміністративної практики.
Нормативну основу склали: Конституція РФ, федеральне законодавство, що зачіпає питання прав людини, конституції (статути) суб'єктів РФ, положення міжнародних договорів. Судова практика представлена ​​рішеннями федеральних судів, конституційних (статутних) судів суб'єктів РФ, міжнародних судів. Проаналізовано діяльність російських і міжнародних неурядових правозахисних організацій.
Наукова новизна дослідження полягає в тому, що воно являє собою одну з перших спроб комплексного теоретико-правового аналізу суб'єктивних прав у контексті проблеми їх співвідношення, взаємодії і встановлення ієрархії.
У роботі піднімаються питання «перенасиченості» законодавства правами і свободами людини і громадянина, що неминуче призводить до труднощів у їх реалізації, тому що праву однієї людини часто протистоїть право іншого, а за відсутності в нормативних актах чіткого закріплення ієрархії суб'єктивних прав багато суперечки в даній сфері вирішуються на основі не тільки вимог правових норм, а й суддівського та адміністративного розсуду.
Особливу складність представляють проблеми регулювання прав і свобод людини суб'єктами РФ, які, незважаючи на відсутність, згідно з Конституцією РФ, даного повноваження, активно ним користуються. Автором пропонується модель регулювання суб'єктами РФ правовідносин у даній сфері.

Глава 1. Стандарти Ради Європи у галузі прав людини

Як свідчить досвід сучасних міжнародних відносин, проблема міжнародного співробітництва в галузі заохочення та захисту прав і свобод людини (і в рівній мірі зв'язаний з нею питання про міжнародний контроль у правозахисній сфері) є найбільш складною і суперечливою. Мабуть, жодна інша дискусія в рамках ООН не характеризується таким напруженням пристрастей, таким ступенем політизації, як полеміка з правозахисним питань. Для того щоб переконатися в справедливості цієї тези, достатньо поглянути на діяльність Комісії ООН з прав людини, а також так званих «договірних органів з прав людини» - спеціальних контрольних механізмів, створених з метою проведення моніторингу дотримання державами своїх зобов'язань по основним універсальним міжнародним правозахисним договорами .
Так, Комісія ООН з прав людини (далі - Комісія) є головним міжурядовим органом системи Організації Об'єднаних Націй, покликаним сприяти розвитку міжнародного співробітництва у сфері заохочення і захисту прав і свобод людини. Більш того, Комісія є єдиною з числа так званих «функціональних комісій» Економічної і Соціальної Ради ООН (ЕКОСОР), створення якої було передбачено вже в самому Статуті Організації.
Найважливішою «продукцією» Ради Європи (РЄ) є прийняті нею міжнародні договори (конвенції, угоди, хартії, протоколи). На 1 січня 2006 РЄ розроблено 276 міжнародних документів, які охоплюють практично всі сторони європейського життя (за винятком питань оборони). Прийнятий РЄ класифікатор ділить договори на наступні категорії: статут, привілеї та імунітети, права людини; запобігання тортур - меншини; соціальні питання; охорону здоров'я, освіту - культура - спорт; захист тварин - охорона навколишнього середовища; міжнародне право - пересування людей; міжнародне право - громадянство; торгове право; цивільне право; біоетика; публічне право - захист баз даних; кримінальне право.
Процес розробки договорів РЄ дуже складний і вимагає чимало часу. Однак він запрограмований таким чином, щоб кожна держава - член РЄ могло відобразити в народжуваному документі свої ідеї та пропозиції. На самому початковому етапі проект того чи іншого договору готується, як правило, спеціально створюваними групами експертів. Потім над ним працюють постійні профільні комітети РЄ, що складаються з представників урядів країн - членів РЄ. Останнє слово залишається за Комітетом міністрів РЄ (КМРЄ), який повинен остаточно схвалити договір і визначити дату і місце його підписання (хоча формальні процедури РЄ не вимагають від КМРЄ прийняття консенсусного рішення, на практиці всі рішення КМРЄ приймаються консенсусом).
Деякі з договорів РЄ носять закритий характер, тобто брати участь в них можуть тільки країни - члени організації. Однак більшість з них відкриті для приєднання до них країн - не членів РЄ, в тому числі неєвропейських. Допускається і колективне членство.
Деякі договори РЄ передбачають створення спеціальних контрольних механізмів, що відстежують їх виконання. В іншому випадку моніторинг імплементації (здійснення, виконання державою міжнародно-правових норм) договорів здійснюють профільні комітети експертів РЄ і - в якості кінцевої інстанції - Комітет міністрів РЄ.
Договори РЄ - важливий внесок у формування загальноєвропейського правового простору. Як багатосторонніх документів вони замінюють кілька тисяч двосторонніх європейських угод.
Росія активно сприяє створенню матеріальної тканини європейського правового співробітництва. Вона бере участь у 39 договорах РЄ, включаючи протоколи до них, причому практично кожен з них є основним. Ще 10 договорів РЄ підписані Росією і чекають ратифікації. До кінця 2001 року російська сторона планує підписати ще 4-5 конвенцій РЄ.
Участь Російської Федерації в тому чи іншому договорі РЄ нерідко вимагає внесення змін у російське національне законодавство. Так, після підписання Росією Європейської конвенції про права людини була розроблена і реалізується в даний час комплексна програма забезпечення «стикування» російських норм права з положеннями цього документа. У разі невідповідності російських законів і ратифікованих Росією договорів РЄ в силу вступає ч.4 ст.15 Конституції РФ, згідно з якою, «якщо міжнародним договором Російської Федерації встановлені інші правила, ніж передбачені законом, то застосовуються правила міжнародного договору». Можлива ситуація, коли норма європейського права, яку Росія зобов'язується виконувати, регулює питання, не охоплені національним законодавством; у цьому випадку та ж ч.4 ст.15 передбачає, що «міжнародні договори Російської Федерації є складовою частиною її правової системи», т. е. вводиться пряме дію міжнародної норми. Втім, на практиці стосовно до договорів Ради Європи подібні ситуації до теперішнього часу не виникали.
69. Ожегов С. І. Словник російської мови. - М., 1985.
70. Основні інститути цивільного права зарубіжних країн (порівняльно-правове дослідження) / Під. ред. В.В. Залеського. - М., 2000.
71. Основи національної безпеки / За заг. ред. В.Л. Манілова. - М., 1998.
72. Лихварів І. В. Права особистості в Росії: їх забезпечення і захист органами внутрішніх справ. - Волгоград, 1997.
73. Рудинський Ф. М. Особистість і соціалістична законність. - Волгоград, 1976.
74. Серебровський В. І. Вибрані праці з спадкоємному і страховому праву. - М., 1997.
75. Теорія держави і права / За ред. В. В. Лазарєва. - М., 2001.
76. Тертуліан. Апологія VIII ст. / Богословські праці. - М., 1984.
77. Тихонова Б. Ю. Суб'єктивні права радянських громадян, їх охорона і захист: Автореф. дис ... канд. юрид. наук. - М., 1972.
78. Толкачов К. Б. Місце органів внутрішніх справ у механізмі реалізації особистих конституційних прав і свобод громадян: Автореф. дис ... канд. юрид. наук. - М., 1982.
79. Кримінальний кодекс ФРН. / Пер. з нім. - М., 2000.
80. Уйомов А. І. Речі, властивості і відносини. - М., 1963.
81. Упорів І. В. Правове регулювання природних прав і свобод людини в місцях позбавлення волі. - Рязань, 1998.
82. Філософський словник. / Под ред. І. Т. Фролова. Вид. П'яте. - М., 1987.
83. Хвостов В. М. Система римського права. - М., 1996.
84. Шершеневич Г. Ф. Загальна теорія права. - М., 1912.
85. Явич Л. С. Загальна теорія права. - Л., 1971.
86. Enneccerus L., Ripp Th., Wolf M. Lerhburch des burgerlichen Rechts. Allgemeiner Teil. Bd.1., Abt.1. Marburg. 1928.
Періодична література
87. Кашепов В. П. Інститут судового захисту прав і свобод громадян та засоби її реалізації. / / Держава і право. - 1998. - № 2.
88. Коротков А. П., сокових Ю. Ю. Правові засоби управліннями кризовими ситуаціями: порівняльний аналіз міжнародно-правового і внутрішньодержавного регулювання / / Держава і право. - 1997. - № 10.
89. Мітюков М. А. Акти Конституційного Суду РФ і конституційних (статутних) судів суб'єктів Федерації: загальна характеристика та статистичний аналіз. / / Журнал російського права. - 2001. - № 6.
90. Патюлін В. А. Суб'єктивні права громадян: Основні риси, стадії, гарантії реалізації. / / Радянська держава і право. - 1974. - № 6.
91. Права людини: підсумки століття, тенденції, перспективи / / Держава і право. - 2001. - № 5.
92. Пучкова М. В. Нормативні акти Ради Міністрів союзної республіки у механізмі реалізації конституційних прав громадян / / Радянська держава і право. - 1985. - № 3.
93. Сидоров В. Кого виправляє смертна кара? / / Відомості Верховної Ради. - 2001. - № 4.
Судова практика
94. Рішення Європейського Суду від 27 вересня 1995 р. у справі «Макану та інші проти Сполученого Королівства» (McCann and Others v. UK) / / Консультант Плюс. Красноярський випуск.
95. Пункти 77, 78 рішення Європейського Суду з прав людини від 27 липня 1998 р. у справі «Гюлек проти Туреччини» (Gulec v. Turkey). / / Консультант Плюс. Красноярський випуск.
96. Постанова Європейського суду з прав людини від 22.10.1981 «Даджен (Dudgeon) проти Сполученого Королівства» / / Європейський суд з прав людини. Вибрані рішення. Т. 1. - М.: Норма, 2000. - С. 360 - 384. (Витяг)


[1] Див докладніше: Права людини як чинник стратегії сталого розвитку. / Відп. ред. Е.А. Лукашова. М., 2000.
[2] Див: Основи національної безпеки / За заг. ред. В.Л. Манілова. - М., 1998. - С. 26, 90, 166, 198; Безпека особи (громадян Росії) і соціально-політична ситуація в країні / / Наукові проблеми національної безпеки Російської Федерації. Вип. 2. - М., 1998. - С. 31 - 35.
[3] Конституційне (державне) право зарубіжних країн: Учеб. / Под ред. Б. А. Страшуна. - М., 1995. - С. 121.
[4] Див: Лозбінев В. В. Інститут надзвичайного стану в Російській Федерації (теорія, законодавство, практика). - М., 2001. - С. 140 - 141.
[5] Федеральний конституційний закон «Про надзвичайний стан» від 30.05.2001 № 3-ФКЗ (ред. від 30.06.2003) / / СЗ РФ від 04.06.2001, № 23, ст. 2277, СЗ РФ від 07.07.2003, № 27 (ч. 1), ст. 2697.
[6] Федеральний конституційний закон «Про воєнний стан» від 30.01.2002 № 1-ФКЗ / / СЗ РФ від 04.02.2002, № 5, ст. 375.
[7] Бабурін С. Н. Територія держави: правові та геополітичні проблеми. - М., 1997. - С. 98; Він же. Територіальні режими і територіальні суперечки: державно-правові проблеми. - М., 2001. - С. 75.
[8] Федеральний закон «Про оборону» від 31.05.1996 № 61-ФЗ (ред. від 29.12.2004) / / СЗ РФ від 03.06.1996, № 23, ст. 2750, РГ від 12.01.2005, № 1.
[9] Цивільний Кодекс РФ (частина перша) від 30.11.1996 № 51-ФЗ (ред. від 30.12.2004) / / СЗ РФ від 05.12.1994, № 32, ст. 3301, РГ від 31.12.2004, № 292.
[10] Див: Цивільне право: Учеб. Частина перша. / Под ред. А. Г. Калпин, А. І. Масляєва. - М., 1997. - С. 58.
[11] Див: Коротков А. П., сокових Ю. Ю. Правові засоби управліннями кризовими ситуаціями: порівняльний аналіз міжнародно-правового і внутрішньодержавного регулювання / / Держава і право. - 1997. - № 10. - С. 70.
[12] Коментар до Конституції Російської Федерації / Під ред. Ю. В. Кудрявцева. - М., 1996. - С. 388.
[13] Див: Лозбінев В. В. Указ. соч. С. 169 - 171, 184 - 185.
[14] Трудовий Кодекс РФ від 30.12 2001 № 197-ФЗ (ред. від 29.12.2004) / / СЗ РФ від 07.01.2002, № 1 (ч. 1), ст. 3, РГ від 31.12.2004, № 292.
[15] Земельний Кодекс Російської Федерації від 25.10.2001 № 136-ФЗ (ред. від 29.12.2004) / / СЗ РФ від 29.10.2001, № 44, ст. 4147, РГ від 30.12.2004, № 290.
[16] Федеральний конституційний закон «Про судову систему Російської Федерації» від 31.12.1996 № 1-ФКЗ (ред. від 04.07.2003) / / СЗ РФ від 06.01.1997, № 1, ст. 1, СЗ РФ від 07.07.2003, N 27 (ч. 1), ст. 2698.
[17] Рішення Європейського Суду від 27 вересня 1995 р. у справі «Макану та інші проти Сполученого Королівства» (McCann and Others v. UK)
[18] Пункти 77, 78 рішення Європейського Суду з прав людини від 27 липня 1998 р. у справі «Гюлек проти Туреччини» (Gulec v. Turkey).
[19] Баглай М.В. Конституційне право Російської Федерації. Підручник для вузів. М., 2001 р., с. 165.
[20] Нурумов Д.И. Становление и развитие международной системы защиты прав человека. Автореф. дис. на соискание уч. степени к.ю.н. М., 2000 г. С. 7.
[21] И.И. Лукашук. Глобализация и государство. // Журнал российского права, №4, 2001 г.
[22] См. подробнее: Валеев Р.М. Контроль в современном международном праве. Автореф. дисс. На здобуття уч. степени к.ю.н. Казань, 1999 г.
[23] Курдюков Г.И. Реализация норм международного права в сфере внутренней компетенции.//Международное и внутригосударственное право: проблемы сравнительного правоведения. Відп. ред. Г.В. Игнатенко. Свердловск, 1984 г. С. 25.
[24] Обзор процесса заключения многосторонних договоров. Доклад генерального секретаря. 36 сессия Генеральной Ассамблеи. А/36/553/Аdd2/.
[25] Права человека как фактор стратегии устойчивого развития. Відп. ред. Е.А. Лукашова. М., 2000 г., с. 263.
[26] Права человека как фактор стратегии устойчивого развития. Відп. ред. Е.А. Лукашова. М., 2000 г., с. 264.
[27] Нерсесянц В.С. Права человека в истории политической и правовой мысли (от древности до декларации 1789 г.) // Права человека в истории человечества и в современном мире. Відп. ред. Лукашева Е.А. М., 1989 г., с. 23.
[28] В. Терехов. Бить или не бить за права человека? С одной стороны Камбоджа, с другой – Косово. // Времена #83, 15 Апреля 2000 г.
[29] Нурумов Д.И. Становление и развитие международной системы защиты прав человека. Автореф. дис. на соискание уч. степени к.ю.н. М., 2000 г. С. 7.
[30] Нурумов Д.И. Становление и развитие международной системы защиты прав человека. Автореф. дис. на соискание уч. степени к.ю.н. М., 2000 г. С. 22.
[31] Сума Сайон Мамадуба Международно-правовая защита вооруженных сил ООН для проведения операций по поддержанию мира. Дис. на соискание уч. степени к.ю.н. М., 2000 г.; Ибрагим Ахмед Хадж Юсеф Абдалла Международные и национальные механизмы защиты прав человека на ближнем востоке. Дис. на соискание уч. степени к.ю.н. М., 1999 г.; Аль- Али Насер Абдель Рахим Универсализм и исламская концепция прав и свобод человека. Дис. на соискание уч. степени к.ю.н. М., 1999 г. и др.
[32] Права человека как фактор стратегии устойчивого развития. Відп. ред. Е.А. Лукашова. М., 2000 г., с. 265.
[33] Henkin L. The Age of Rights. Columbia University Press, New York, 1990, p. 32.
[34] Горшкова С.А. Европейская защита прав человека и реформирование российской судебной правовой системы.//"Журнал российского права", N 7, 2002 г.
[35] Суркова В.В. К вопросу о двойственном характере прав человека.// Власть силы и сила власти. Збірник наукових праць. М., 1996 г. с. 62.
[36] Курс международного права. Т. 6. М., 1992. С. 163. Цит. по. Игнатенко Г.В. Международно признанные права и свободы как компоненты правового статуса личности.// Правоведение, №1, 2001 г., с. 93.
[37] Игнатенко Г.В. Международное право и общественный прогресс. М., 1972 р.
[38] Erlich L. Prawo miedzynarodowe. Warszawa, 1958.
[39] XXI Ежегодное собрание Советской ассоциации международного права. Тези доповідей. М., 1978 г, с. 174-175, Лукашук И.И. Международно-правовое регулирование международных отношений (системный подход). М., 1975 г. с. 4, Анцилотти Д. Курс международного права. М., 1961 г., Т. 1. С 345-346, Буткевич В.Г. Экономическая интеграция стран социалистического содружества и соотношение международного и внутригосударственного права.//Вестник Киевского университета. Международные отношения и международное право. Вип. 4. Киев, 1977 г. с. 32-33. та ін
[40] Berezowski C. Wzaemny stosunek prawa miedzynarodowego i prawa krajowego.//Panstwo i prawo, Warszawa, 1964, №8-9
[41] Гавердовский А.С. Имплементация норм международного права. Киев, 1981 г.
[42] Усенко Е.Т. Теоретические проблемы соотношения международного и внутригосударственного права. М., 1979 г. с. 77.
[43] Игнатенко Г.В. Международное сотрудничество в борьбе с преступностью. Навчальний посібник. Свердловск, 1980 г. С. 42; Игнатенко Г.В. Взаимодействие внутригосударственного и международного права. Навчальний посібник. Свердловск, 1981 г. С. 17.
[44] "Собрание законодательства РФ", 29.07.2002, N 30, ст. 3032.
[45] "Собрание законодательства РФ", 29.07.2002, N 30, ст. 3030 (данный закон вступает в силу с 01.01.2004 г.)
[46] "Собрание законодательства РФ", 13.01.2003, N 2, ст. 170.
[47] "Собрание законодательства РФ", 15.07.2002, N 28, ст. 2790.
[48] "СУ РСФСР", 1923, N 32, ст. 360.
[49] Международная защита прав и свобод человека. Збірник документів.
М.: Юридическая литература, 1990. С. 436 - 453.
[50] Там же. С. 412 - 436.
[51] Курдюков Г.И. Реализация норм международного права в сфере внутренней компетенции.//Международное и внутригосударственное право: проблемы сравнительного правоведения. Відп. ред. Г.В. Игнатенко. Свердловск, 1984 г. С. 26.
[52] Глотов С.А. Конституционно-правовые проблемы сотрудничества России и Совета Европы в области прав человека. Саратов, 1999 г. С. 213.
[53] Карташкин В.А. Права людини в міжнародному та внутрішньодержавному праві. М., 1995 г. С. 5.
[54] Баглай М.В. Конституційне право РФ. Підручник для вузів. М., 2000 г. С. 24
[55] А.Б. Алексева, В.М. Жуйков, И.И. Лукашук Международные нормы о правах человека и применение их судами Российской Федерации. М., 1996 г., с. 12.
[56] Глотов С.А. Конституционно-правовые проблемы сотрудничества России и Совета Европы в области прав человека. Саратов, 1999 г. С. 227.
[57] См. решение по делу Акдивар и другие против Турции от 16 сентября 1996 г.// Reports, 1996 г, с. 19, п. 78.
[58] Горшкова С.А. Стандарты Совета Европы по правам человека и российское законодательство. М., 2001 г., с. 206.
[59] Европейский Суд по правам человека. Вибрані рішення. В 2-х т. Председатель редакционной коллегии В.А. Туманов., с. 344.
[60] См. дело №4855553/99 Компания «Совтрансавто холдинг» против Украины.// Бюллетень Европейского Суда по правам человека. №1, 2003 г., с. 17.
[61] Европейский Суд по правам человека. Вибрані рішення. В 2-х т. Председатель редакционной коллегии В.А. Туманов., с. 339-361.
[62] 01.11.98 г. В связи с всуплением в силу Протокола №11 положения Конвенции были изменены.
[63] Бюллетень Европейского Суда по правам человека. №3, 2003 г., с. 9-10.
[64] Бюллетень Европейского Суда по правам человека. №3, 2003 г., с. 13.
[65] Бюллетень Европейского Суда по правам человека. №3, 2003 г., с. 14.
[66] Бюллетень Европейского Суда по правам человека. №3, 2003 г., с. 16.
[67] "Собрание законодательства РФ", 06.04.1998, N 14, ст. 1514.
[68] Международные акты о павах человека. Збірник документів. Сост. Карташкин В.А., Лукашева Е.А. М., 2002 г. С. 52-74.
[69] Глотов С.А. Конституционно-правовые проблемы сотрудничества России и Совета Европы в области прав человека. Саратов, 1999 г. С. 219.
[70] Глотов С.А. Там же. С. 216-218.
[71] См. Игнатенко Г.В. Конституция и международное право: как упорядочить неадекватные нормы.// Конституционное развитие России: история и современность. Материалы всероссийской конференции. Ч. 1. Екатеринбург, 2003 г. С. 9.
[72] С. Водолагин Конвенция о правах человека как составная часть правовой системы России //Российская юстиция, N 8, 2001.
[73] Гомьен Д., Харрис Д., Зваак Л. Европейская конвенция о правах человека и Европейская социальная хартия: право и практика. М., 1998. с. 29.
[74] "Вестник ВАС РФ", N 2, 2000 г.
[75] 1. "Решения Суда" ("Arrets et decisions. Series A") - решения до 31 декабря 1995 г.; 2. Информационный бюллетень по правам человека ("Bulletins d'information sur les droits de l'homme"), в котором приводится краткое изложение решений Суда. 3. Сборник страсбургского прецедентного права ("Recueil de la jurisprudence de Strasbourg"), в котором публикуются выдержки из текстов решений Суда; 4. Ежегодник ЕКПЧ ("Annuaire de la Convention europeenne des droits de l'homme"); 5. Информационные сообщения нового Европейского Суда ("Note d'information de la nouvelle Cour des droits de l'homme") содержат статистические данные о работе Суда, а также резюме его решений.
[76] Глотов С.А. Конституционно-правовые проблемы сотрудничества России и Совета Европы в области прав человека. Саратов, 1999 г. С. 229.
[77] Бюллетень Европейского Суда по правам человека. №5, 2002 г., с. 1.
[78] См. также Берестнев Ю. Распространение решений Европейского Суда по правам человека. // Российская юстиция №3, 2001 г.
[79] Российская газета, №244 от 02.12.03 г.
[80] Следует отметить, что данное предложение высказывалось в ряде работ сразу после ратификации Европейской Конвенции. См. Глотов С.А. Конституционно-правовые проблемы сотрудничества России и Совета Европы в области прав человека. Саратов, 1999 г. С. 228.
[81] Теория государства и права / Под ред. В. В. Лазарєва. - М., 2001. - С. 96 - 100.
[82] Воеводин Л. Д. Юридический статус личности в России. - М., 1997. - С. 221.
[83] Явич Л. С. Общая теория права. - Л., 1971. - С. 201.
[84] Реализация прав граждан в условиях развитого социализма. - М., 1983. - С. 50; Лазарєв В. В. Застосування радянського права. - Казань, 1972. - С. 6.
[85] Пучкова М. В. Нормативные акты Совета Министров союзной республики в механизме реализации конституционных прав граждан // Советское государство и право. - 1985. - № 3. - С. 123.
[86] Толкачев К. Б. Место органов внутренних дел в механизме реализации личных конституционных прав и свобод граждан: Автореф. дис ... канд. юрид. наук. - М., 1982. - С. 69 - 70.
[87] Рудинский Ф. М. Личность и социалистическая законность. - Волгоград, 1976. - С. 49.
[88] Мордовец А. С. Социально-юридический механизм обеспечения прав человека и гражданина. - Саратов, 1997. - С. 17.
[89] Григорян Л. А. Конституция СССР – правовая основа организации и деятельности органов внутренних дел / Конституционно-правовые основы организации и деятельности органов внутренних дел: Труды Академии МВД СССР. - М., 1982. - С. 13 - 14.
[90] Боброва Н. А. Гарантии реализации государственно-правовых норм. - Воронеж, 1984. - С. 95; лихварів І. В. Права особистості в Росії: їх забезпечення і захист органами внутрішніх справ. - Волгоград, 1997. - С. 77 - 92.
[91] Воеводин Л. Д. Конституционные права и обязанности советских граждан. - М., 1972. - С. 111; Корєшкова І. М. Конституційні права і свободи радянських громадян та їх розвиток в поточному законодавстві: Автореф. дис ... канд. юрид. наук. - М., 1981. - С. 18 - 22; Тихонова Б. Ю. Суб'єктивні права радянських громадян, їх охорона і захист: Автореф. дис ... канд. юрид. наук. - М., 1972. - С. 11 - 15.
[92] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е вид. Т. 1. - С. 131.
[93] Ростовщиков И.В. Права особистості в Росії: їх забезпечення і захист органами внутрішніх справ. - Волгоград, 1997. - С. 88 - 89.
[94] Ростовщиков И.В. Указ. соч. С. 89.
[95] Кашепов В. П. Институт судебной защиты прав и свобод граждан и средства ее реализации. / / Держава і право. - 1998. - № 2. - С. 66 - 71.
[96] Доклад о деятельности Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации в 2000 году. - М., 2001. - С. 239.
[97] Закон РФ «О милиции» от 18.04.1991 № 1026-1 (ред. от 22.08.2004) // ВСНД и ВС РСФСР от 18.04.1991, № 16, ст. 503, СЗ РФ від 30.08.2004, № 35, ст. 3607.
[98] Митюков М. А. Акты Конституционного Суда РФ и конституционных (уставных) судов субъектов Федерации: общая характеристика и статистический анализ. / / Журнал російського права. - 2001. - № 6. - С. 15 - 17.
[99] Федеральный конституционный закон «Об уполномоченном по правам человека в Российской Федерации» от 26.02.1997 № 1-ФКЗ // СЗ РФ от 03.03.1997, № 9, ст. 1011.
[100] Федеральный закон «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» от 28.08.1995 № 154-ФЗ (ред. от 08.12.2003) // СЗ РФ от 28.08.1995, № 35, ст. 3506, СЗ РФ від 15.12.2003, № 50, ст. 4855.
[101] Конституционное законодательство России. / Под ред. Ю. А. Тихомирова. - М., 1999. - С. 37 - 38.
[102] Федеральный конституционный закон «О Правительстве Российской Федерации» от 17.12.1997 № 2-ФКЗ (ред. от 03.11.2004) // СЗ РФ от 22.12.1997, № 51, ст. 5712, СЗ РФ від 08.11.2004, № 45, ст. 4376.
[103] Права человека: итоги века, тенденции, перспективы // Государство и право. - 2001. - № 5. - С. 89 - 100.
[104] Права человека: итоги века, тенденции, перспективы. // Государство и право №5, 2001 г., с. 89.
[105] "Собрание законодательства РФ", 18.10.1999, N 42, ст. 5005.
Россия участвует в следующих договорно-правовых актах СЕ:
- Устав Совета Европы 1949 года;
- Генеральное соглашение о привилегиях и иммунитетах СЕ 1949 года, Дополнительный протокол 1952 года - о сфере распространения привилегий и иммунитетов, Второй дополнительный протокол 1956 года - о положениях, касающихся Европейской комиссии по правам человека, Четвертый дополнительный протокол 1961 года - о положениях, касающихся Европейского суда по правам человека, Пятый дополнительный протокол 1990 года - о членах Европейской комиссии и Европейского суда по правам человека;
- Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 года, Дополнительный протокол 1952 года - о дополнительных статьях к Конвенции относительно прав на пользование имуществом, на образование и свободное волеизъявление, Протокол N 4 1963 года - об обеспечении некоторых иных прав и свобод, помимо тех, которые уже включены в Конвенцию и Протокол N 1 к ней, Протокол N 7 1984 года - о правах иностранцев, о праве на пересмотр судебных решений, о правах супругов и др., Протокол N 9 1990 года - вносит изменения в ст.ст.31,44,45,48 Конвенции, сутью которых является обеспечение доступа частных лиц в Европейский Суд по правам человека, Протокол N 10 1992 года - упрощает процедуру разбирательств жалоб о нарушениях положений конвенции в Комитете министров СЕ, Протокол N 11 1994 года - о реструктуризации предусмотренного Конвенцией ее контрольного механизма (инкорпорирован в текст ЕКПЧ с ноября 1998 г., когда начал функционировать единый Европейский Суд по правам человека);
- Та ін
Невозможно рассказать просто, односложно, что такое «права человека». Для некоторых это значит одно, для других - другое. Например, право на чистую окружающую среду тоже входит в понятие «права человека». Сложилось следующее понятие прав человека: это неотчуждаемые права, которые принадлежат любому человеку от рождения и основаны на понятии человеческого достоинства. Они принадлежат любому человеку, любому члену общества.
Что касается Европейской конвенции по правам человека, то она защищает лишь некоторые права, это избирательный документ. Остановлюсь более подробно на этом. В Европейской конвенции закреплены лишь некоторые права из тех, что содержатся во Всеобщей декларации прав человека, принятой ООН в 1948 году.
Очень существенным моментом является то, что Европейская конвенция защищает как гражданские, так и политические права. В преамбуле Конвенции утверждается, что действительная защита прав человека обеспечивается при подлинно демократическом политическом режиме. Философия Европейской конвенции прав человека состоит в том, что для наилучшей защиты прав человека необходимо плюралистическое демократическое государство. Авторы Конвенции стремились ограничить некоторые коллективные гарантии в пользу тех прав, которые прошли проверку историей в европейских демократических государствах.
Чтобы объяснить более доступно и просто, что такое «права человека», обратимся к списку прав человека.
Прежде всего, это право на жизнь. Право на то, чтобы человек не подвергался пыткам, а также бесчеловечному, либо унижающему его человеческое достоинство обращению. Право на справедливое судебное разбирательство - как в уголовном, так и в гражданском процессе. Право на свободу, и право на то, чтобы человек не содержался в тюрьме в условиях, унижающих его человеческое достоинство. Право на свободу мысли, совести и вероисповедания. Свобода выражения мнения, отличного от мнения властей. Свобода критики, в том числе, право средств массовой информации свободно критиковать действия органов власти. Свобода собрания, право на то, чтобы политические собрания не подвергались контролю со стороны властей. Право на создание профсоюзов, также независящих от Правительства. Право на вступление в брак. Право на частную жизнь. Право на защиту корреспонденции, запрет на ее проверку любыми тайными органами, в том числе тайной полицией. Право на независимые выборы. Право на образование. Право на собственность. Запрещение дискриминации по признаку пола.
В то же самое время следует отметить, что этой Конвенцией не защищаются социально-экономические права, поскольку они защищаются другими документами Совета Европы.
Из вышесказанного следует очень важный вывод: права человека, которые обязалась защищать Российская Федерация, как и остальные 40 государств, являются основными правами, необходимыми для функционирования здорового плюралистического демократического государства.
Фундаментальным документом в области закрепления и охраны прав человека в рамках СЕ является Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 года (Европейская конвенция). Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод предусматривает контрольный механизм, в центре которого находится Суд по правам человека. Суду приходится рассматривать жалобы и, во многих случаях, прийти к заключению, что действия властей, или законодательство, или правоприменительная практика не отвечают нормам, содержащимся в Конвенции.
Соответственно, решение Европейского Суда по правам человека в данном деле констатирует нарушение Конвенции. В таком случае, часто говорят, что данная страна "осуждена Судом". И часто это - единственное представление о механизме, а именно: контроль и "осуждение". Я думаю, что это - в корне ошибочная точка зрения.
Нарушения Конвенции могут быть констатированы в Страсбурге только в тех случаях, где национальные суды имели возможность, но не исправили нарушения Конвенции. Тогда становится понятной необходимость для всех этих судебных инстанций и, в случае России, можно добавить для Конституционного суда, очень - очень хорошо знать практику Европейского Суда по правам человека, осознавать необходимость ее учета и применения в их деятельности, в их суждениях. Но, конечно, это касается не только судей. Можно сказать, что всему обществу необходимо обладать этими знаниями. Прежде всего, они важны для адвокатов, которые играют очень важную роль в области правосудия, поскольку именно они консультируют будущих заявителей, и часто готовят жалобы.

Глава 2. Пределы ограничения прав согласно стандартам Совета Европы и согласно российскому законодательству

Закріплений у ч. 3 ст. 55 Конституції РФ принцип можливості обмеження прав і свобод людини і громадянина в тій мірі, в якій це необхідно з метою забезпечення оборони і безпеки держави, містить вимогу розумної достатності застосовуваних заходів, які можуть здійснюватися тільки в такій мірі, в якій це потрібно гостротою положення, за умови, що такі заходи не є несумісними з зобов'язаннями Росії за міжнародним правом і не тягнуть за собою дискримінації виключно на основі раси, кольору шкіри, статі, мови, релігії чи соціального походження, а також не передбачають обмеження прав і свобод, перерахованих в ч . 3 ст. 56 Конституції РФ, які не можуть обмежуватися ні за яких обставин, в тому числі і в умовах надзвичайного або воєнного стану. І серед таких прав на першому місці - право на життя.
Відповідно до ст. 2 Конституції РФ визнання, дотримання і захист прав людини і громадянина є обов'язком держави. Реальне забезпечення прав і свобод громадян та безпеки особи відноситься до життєво важливим інтересам Російської Федерації. По заключению Научного совета при Совете безопасности РФ проблема обеспечения безопасности личности является одной из ключевых в социально-политической обстановке Российской Федерации и должна явиться одной из основных составляющих политики возрождения России.[2]
Завдання забезпечення прав і свобод громадян набуває особливого значення в період дії особливих правових режимів - при виникненні різних ситуацій надзвичайного характеру, коли нормальне функціонування суспільства і держави внаслідок тих чи інших причин стає неможливим. Як справедливо зазначають В.В. Маклаков та Б.А. Страшун, «...конституции часто предусматривают возможность ограничения тех или иных прав и свобод при чрезвычайных обстоятельствах».[3] Такими обстоятельствами могут быть агрессия иностранного государства, непосредственная угроза жизни и безопасности граждан или конституционному строю государства (например, попытки захвата или присвоения власти, массовые беспорядки, теракты, межконфессиональные и региональные конфликты, чрезвычайные ситуации природного и техногенного характера и др.). У подібних випадках вводяться передбачені національним законодавством особливі (надзвичайні) правові режими діяльності органів державної влади, органів місцевого самоврядування, установ, підприємств і організацій.
Виходячи з аналізу зарубіжного законодавства і наводиться в юридичній літературі класифікації, до таких режимам, зокрема, можна віднести:
1) надзвичайний стан (Алжир, Великобританія, Зімбабве, Індія, Ірландія, Канада, Португалія, США, ПАР);
2) військовий стан (Болгарія, Великобританія, Індія, Нідерланди, Польща, Румунія, США);
3) стан облоги (Аргентина, Бельгія, Бразилія, Угорщина, Венесуела, Греція, Іспанія, Малі, Португалія, Франція);
4) стан війни (Бельгія, Італія, Кабо-Верде);
5) стан суспільної небезпеки (Італія);
6) стан напруженості (ФРН);
7) стан оборони (ФРН, Коста-Ріка, Фінляндія);
8) стан загрози (Іспанія);
9) состояние готовности (Норвегия).[4]
Необхідно відзначити, що інститут особливих правових режимів має глибокі історичні корені як в законодавстві більшості зарубіжних держав, так і в російському праві. Проте законодавством дореволюційної Росії та СРСР не передбачалося чіткого розмежування понять військового і надзвичайного стану. До теперішнього часу в енциклопедичній літературі як найяскравіший приклад виняткового режиму прийнято посилатися на Указ Президії Верховної Ради СРСР від 22.06.1941 «Про воєнний стан», який передбачав широкий комплекс жорстких заходів обмежувального характеру стосовно громадян.
З прийняттям Конституції РФ підстави введення воєнного та надзвичайного положень були строго розмежовані. Як випливає зі статей 87 - 88, військовий стан може бути введено Президентом РФ на території країни або в окремих її місцевостях тільки при загрозі національної безпеки виключно зовнішнього характеру, тоді як надзвичайний стан може бути введено Президентом РФ в силу причин внутрішнього характеру за обставин, передбачених федеральним конституційним законом. Разом з тим спеціальні конституційні закони, які повинні визначати підстави введення воєнного та надзвичайного положень та їх режими, не приймалися протягом досить тривалого часу. Пильна увага громадськості до розробки цих законів багато в чому було зумовлено прагненням забезпечити узгодженість їх норм до міжнародно-правових стандартів, особливо з питань правового статусу особистості в умовах воєнного та надзвичайного стану.
Только в начале нынешнего столетия были приняты Федеральные конституционные законы: от 30.05.2001 № 3-ФКЗ «О чрезвычайном положении»[5] и от 30.01.2002 № 1-ФКЗ «О военном положении»,[6] которые в настоящее время являются правовой основой двух особых режимов деятельности органов государственной власти, иных государственных органов, органов местного самоуправления и организаций в исключительных для государства обстоятельствах. Такими обставинами є агресія або безпосередня загроза агресії проти Росії (для військового положення), безпосередня загроза життю та безпеці громадян або конституційному ладу Росії (для надзвичайного стану).
У процесі підготовки та обговорення проектів названих Законів, особливо Федерального конституційного закону «Про воєнний стан» (далі - законопроект), велика увага приділялася ретельному вивченню норм міжнародного права, головним чином у зв'язку з визначенням підстав, умов та порядку обмежень прав і свобод громадян . Це було обумовлено не тільки досить чітко виявляються тенденції наростаючого впливу міжнародного права на систему і галузі внутрішнього права Росії, але і тим, що детальний аналіз і творче використання норм міжнародного права мали вкрай важливе значення у зв'язку з розгорнулася дискусією за вищеназваною проблеми, в ході якої окремими авторами висловлювалися міркування, які не узгоджуються за своєю спрямованістю не тільки із закордонним досвідом, але і з положеннями Конституції РФ.
Міжнародна практика застосування надзвичайного та воєнного стану в різних країнах свідчить про те, що законодавство більшості зарубіжних держав розглядає ці режими в якості правових інститутів, що регламентують надзвичайний режим здійснення державної влади в різних ситуаціях, коли нормальне функціонування суспільства і держави неможливо. При цьому підтримка режимів надзвичайного або воєнного стану практично неминуче пов'язано з обмеженнями прав і свобод громадян, які придбавають часто невиправдано жорсткий характер.
З урахуванням викладеного представляється вкрай важливим об'єктивне поєднання доцільності і розумної достатності заходів державного обмеження прав і свобод громадян, які при цьому не повинні суперечити нормам міжнародного права, встановленим у суспільстві основам правопорядку і конституційним нормам.
Аналіз точок зору, висловлених у вітчизняній юридичній літературі, дозволив виявити різні підходи до цієї проблеми. Наприклад, С.М. Бабурин обращает внимание на то, что «в отличие от подхода к чрезвычайному положению, Конституция не содержит для территорий военного положения каких-либо изъятий в ограничении прав и свобод».[7] Такой подход обосновывался тем, что в ст. 87 Конституції РФ, що встановлює підстави оголошення воєнного стану, не міститься прямої згадки про можливість обмеження при цьому прав та свобод громадян, як це, наприклад, передбачає ст. 88. Однак це зовсім не означає, що при військовому положенні права і свободи громадян взагалі не підлягають будь-які обмеження. Подібні судження представлялися помилковими, оскільки не враховували наданої ч. 3 ст. 55 Конституції РФ можливості обмеження на підставі федерального закону прав і свобод громадян, зрозуміло, в тій мірі, в якій це необхідно для забезпечення безпеки країни і оборони.
Така точка зору співпадала із змістом п. 2 ст. 29 Загальної декларації прав людини і була заснована на ст. 19 Федерального закона от 31.05.1996 № 61-ФЗ «Об обороне»,[8] дающей понятие военного положения как особого правового режима деятельности органов государственной власти, иных государственных органов, органов местного самоуправления и организаций, предусматривающего ограничения прав и свобод граждан. Аналогічна норма закріплена також і в п. 2 ст. 1 Гражданского кодекса РФ,[9] что признается в научной литературе обоснованной мерой воздействия со стороны государства при необходимости обороны страны, но при непременном условии принятия соответствующего федерального закона.[10]
Не випадково в літературі одним з найбільш характерних ознак воєнного стану визнається саме застосування комплексу обмежень прав населення. З іншого боку, не викликало сумнівів те, що обсяг можливих обмежень прав і свобод громадян під час військового стану не може бути безмежним, а за аналогією з режимом надзвичайного стану неодмінно повинен мати конкретні межі, що встановлюються законодавством. В связи с этим принципиально не могла быть поддержана точка зрения о возможности ограничения прав и свобод граждан в условиях военного положения еще в большем объеме, чем в условиях чрезвычайного положения.[11]
Оптимальною в період обговорення законопроекту представлялася позиція Г. В. Васильєвої, яка вважає, що «за аналогією з нормами про режим надзвичайного стану в умовах військового стану не підлягають обмеження права і свободи, передбачені статтями 20, 21, 23 (ч. 1), 24 , 28, 34 (ч. 1), 40 (ч. 1), 46 - 54 Конституції, оскільки саме ці права не можуть бути обмежені в силу ч. 3 ст. 56 Конституции даже в условиях введения чрезвычайного положения».[12]
Таким чином, в період обговорення законопроекту переважаючою і найбільш обгрунтованою стала точка зору, згідно з якою в умовах воєнного стану можуть бути передбачені обмеження окремих прав громадян, які, проте, так само як і в період надзвичайного стану, допускаються тільки в тій мірі, в якій це необхідно для забезпечення оборони країни і безпеки держави, не можуть зачіпати основоположних прав і свобод і повинні узгоджуватися з вимогами статей 55 і 56 Конституції РФ.
В то же время некоторые правоведы высказали соображения о том, что закрепленный в Конституции РФ перечень прав и свобод, не подлежащих ограничению при введении чрезвычайного положения, значительно расширен по сравнению с Международным пактом о гражданских и политических правах путем указания таких прав, как право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени, право на тайну частной жизни и др. В связи с этим предлагалось внести соответствующие изменения в Конституцию РФ, которые позволяли бы более эффективно осуществлять режим чрезвычайного положения.[13]
Для розуміння об'єктивної необхідності обмеження деяких прав і свобод громадян в умовах воєнного стану і введення їх можливих меж важливе значення мало вивчення норм міжнародного права і зарубіжної практики застосування воєнного стану. Як свідчить історичний досвід, кризи в історії більшості держав викликали необхідність тимчасового обмеження окремих прав і свобод громадян при тих чи інших надзвичайних обставин, в тому числі і при введенні режиму надзвичайного або воєнного стану. Разом з тим в сучасних умовах можливі обмеження будь-яких прав і свобод громадян повинні відповідати міжнародно-правовим нормам і здійснюватися у суворій відповідності з національним законодавством. Загальною декларацією прав людини (п. 2 ст. 29) закріплено, що при здійсненні своїх прав і свобод кожна людина повинна зазнавати тільки таких обмежень, які встановлені законом виключно з метою забезпечення належного визнання і поваги прав інших та забезпечення справедливих вимог моралі, громадського порядку і загального добробуту в демократичному суспільстві.
Звідси випливає принципова вимога, що обмеження прав і свобод громадян допустимі тільки в тому випадку і в тій мірі, в яких вони передбачені законодавством конкретної держави і відповідають нормам міжнародного права. Повною мірою зазначене положення поширюється і на обмеження прав і свобод громадян в умовах надзвичайного або воєнного стану.
Аналіз зарубіжної практики свідчить про те, що обмеження прав і свобод у період надзвичайного або воєнного стану, як правило, не поширюються на основні права громадян; носять обмежений за обсягом і часу дії характер; застосовуються тільки на підставі відповідного законодавчого акту. Навіть при введенні надзвичайного чи воєнного стану основні невід'ємні права людини повинні неодмінно дотримуватися.
Звідси випливає, що закріплений у ч. 3 ст. 55 Конституції РФ принцип можливості обмеження прав і свобод людини і громадянина в тій мірі, в якій це необхідно з метою забезпечення оборони країни і безпеки держави, містить вимогу розумної достатності застосовуваних заходів, які можуть здійснюватися тільки в такій мірі, в якій це потрібно, при умови, що такі заходи не є несумісними з зобов'язаннями Російської Федерації з міжнародним правом і не тягнуть за собою дискримінації виключно на основі раси, кольору шкіри, статі, мови, релігії чи соціального походження, а також не передбачають обмеження прав і свобод, перерахованих в ч . 3 ст. 56 Конституції РФ і не підлягає обмеженню ні при яких обставинах, в тому числі і в умовах надзвичайного стану.
З урахуванням викладеного був зроблений обгрунтований висновок про те, що законопроектом можуть передбачатися обмеження окремих прав громадян Російської Федерації, іноземних громадян та осіб без громадянства на час військового стану, але тільки відповідно до розглянутими вище вимогами норм міжнародного права. Неодмінна дотримання цієї вимоги є передумовою забезпечення безпеки особистості в умовах воєнного стану. Виходячи з реалізації такого підходу можливе забезпечення безпеки особистості і в умовах надзвичайного стану.
Висловлювалися конкретні міркування про необхідність включення в законопроект норм, які б передбачали деякі тимчасові заборони і обмеження в умовах військового стану на території, де воно введене (з приведенням їх можливого переліку). Ці пропозиції багато в чому були реалізовані і знайшли закріплення у Федеральних конституційних законах «Про надзвичайний стан» та «Про воєнний стан». Аналіз свідчить про всебічний облік та творчому застосуванні в процесі підготовки цих законів норм міжнародного права за розглянутими проблем.
Окремі положення про можливі обмеження прав і свобод громадян в умовах надзвичайного і військового положення закріплені і в деяких інших федеральних законах, що свідчить про наявність у законодавця єдиного підходу до вирішення цієї проблеми. Зокрема, у ст. 4 Трудового кодекса РФ[14] установлено, что не является принудительным трудом работа, выполняемая в случаях объявления чрезвычайного или военного положения. А в статьях 51 и 93 Земельного кодекса РФ[15] указано, что во время чрезвычайного или военного положения допускается временное изъятие земельного участка у собственника с возмещением ему причиненных убытков и выдачей документа о реквизиции земельных участков для нужд обороны и безопасности. Дані положення узгоджуються з нормами Федеральних конституційних законів «Про надзвичайний стан» та «Про воєнний стан» про можливості залучення громадян до виконання аварійно-рятувальних та інших невідкладних робіт для потреб оборони з гарантованою оплатою праці, а також про можливість вилучення у них необхідного для потреб оборони майна (під час режиму надзвичайного стану - використання майна та ресурсів організацій) з подальшою виплатою державою його вартості (відшкодуванням заподіяного збитку).
Гарантією дотримання основ правового статусу особистості в умовах надзвичайного та воєнного стану можуть бути існуючі в Російській Федерації заходи захисту прав і свобод громадян, передбачені статтями 45 - 46 Конституції РФ, включаючи можливість звернення до суду та до органів прокуратури. У зв'язку з цим особливої ​​уваги потребує з'ясування повноважень у період воєнного стану саме судів і прокуратури. Тут необхідно виходити з того, що, на відміну від законодавства інших країн та історичного досвіду Росії, ч. 3 ст. 118 Конституції РФ і п. 1 ст. 4 Федерального конституционного закона от 31.12.1996 № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации»[16] создание каких-либо чрезвычайных судов не допускается.
Правосуддя на території, де введено надзвичайний або військовий стан, здійснюється тільки судом. На цій території діють всі суди, встановлені Конституцією РФ. Судочинство повинно здійснюватися відповідно до Конституції РФ та іншими законодавчими актами. Виключно важливо, що застосування будь-яких форм чи видів надзвичайних судів, а так само застосування будь-яких форм та видів прискореного чи надзвичайного судочинства не допускається. У разі ж неможливості здійснення правосуддя судами за рішенням Верховного Суду РФ або Вищого Арбітражного Суду РФ відповідно до їх компетенції може бути змінена територіальна підсудність справ, розглянутих у судах.
Що стосується діяльності прокуратури Російської Федерації на території, де введено надзвичайний або військовий стан, то вона також повинна здійснюватися відповідно до Конституції РФ та іншими законодавчими актами з урахуванням положень федерального законодавства про надзвичайний або воєнний стан. Федеральним конституційним законом «Про надзвичайний стан» особливо обумовлено, що при введенні надзвичайного стану на територіях декількох суб'єктів Російської Федерації Генеральним прокурором РФ може бути створена міжрегіональна прокуратура території, на якій введено надзвичайний стан.
Таким чином, можна з достатньою впевненістю констатувати, що обговорювалася протягом тривалого часу необхідність врахування при підготовці Законів «Про надзвичайний стан» та «Про воєнний стан» норм міжнародного права та зарубіжного досвіду в галузі визначення меж обмеження прав і свобод громадян в період дії надзвичайного та воєнного стану була визнана обгрунтованою і реалізована. Як видається, прийняття названих Федеральних конституційних законів послужить основою для подальшого вдосконалення правового регулювання режимів надзвичайного та воєнного стану і стане істотною гарантією надійного забезпечення безпеки особистості в умовах дії особливих правових режимів.
Тим не менш, практика свідчить про інше. Так, закони прийняті, але досвіду їх застосування поки немає. Реальна ж картина така, що Парламентська Асамблея Ради Європи неодноразово звертала увагу на те, що Росія в період проведення широкомасштабної антитерористичної операції в Чеченській Республіці в 1999 - 2002 рр.. допускала масові порушення прав людини (право на життя, на безпеку, право на вільне пересування та ін), обмеження прав в умовах, коли не оголошувалося ні надзвичайний, ні військове становище в районі бойових дій. Представники Ради Європи, які відвідали Чечню, говорили про необхідність судового розслідування всіх фактів порушення прав людини, вбивств і зникнення людей.
Керівництво країни зробило певні кроки щодо створення реально діючого механізму вирішення проблем, що стосуються прав людини в Чечні. У республіці розпочато відновлення судової системи. За виявленими фактами злочинів проти мирного населення Чечні та порушень прав людини з боку федеральних властей, і перш за все силових структур, порушені кримінальні справи.
Використання законного режиму надзвичайного або воєнного стану держава всіляко уникає, керуючись різними сумнівними мотивами. Адже що таке «конртеррорістіческая операція»? По суті, те ж саме воєнний або надзвичайний стан.
Один з головних принципів, обов'язкових при вирішенні питань про відповідальність держави за порушення прав людини (в першу чергу, права на життя) в умовах особливих правових режимів, був сформульований Європейським Судом. Він відноситься до тлумачення поняття «законне заподіяння шкоди» діями (бездіяльністю) державних органів або їх посадовими особами. Увага Європейського Суду з прав людини до даного поняття пояснюється тим, що у всіх випадках держава посилається на надзвичайні обставини, що вимагають від держави прийняття силових заходів, здатних виправдати, отже, зробити законним заподіяння шкоди потерпілим.
Російське законодавство оперує поняттям «законне заподіяння шкоди». Зокрема, у ст. 53 Конституції Росії говориться, що кожен має право на відшкодування державою шкоди, заподіяної незаконними діями (або бездіяльністю) органів державної влади або їх посадових осіб. Ця ж норма дублюється в ст. 1069 ДК РФ. Тому за російським законодавством відповідальність держави не настає, якщо заподіяння шкоди носило законний характер.
Прикладом того, як російськими судами тлумачиться поняття «законне заподіяння шкоди», може служити практика арбітражних судів у справах про відшкодування шкоди, заподіяної проводилися на Північному Кавказі контртерористичними операціями, в результаті яких бомбовими ударами були зруйновані об'єкти нерухомого майна, зіпсовані земельні угіддя, призначені для сільгоспвиробництва, розмістивши на них танковими підрозділами російської армії. У всіх випадках, відмовляючи у відшкодуванні шкоди, суди посилалися на те, що силові органи російської держави діяли на підставі Указу Президента РФ «Про заходи щодо припинення незаконних збройних формувань на території Чеченської Республіки та в зоні осетино-інгушського конфлікту» від 9 грудня 1994 р . № 2166 і (або) інших розпоряджень вищої державної влади. Іншими словами, законність заподіяння шкоди державою пояснювалася наявністю тих чи інших правових актів верховної влади, на думку суду управомочивающих державні органи або їх посадових осіб на заподіяння шкоди.
Однак, як показує практика Європейського Суду з прав людини, перелік випадків «законного заподіяння шкоди» державою досить вузький, і не завжди це поняття повинне використовуватися. Європейський Суд виходить з того, що держава зобов'язана робити все для того, щоб в суспільстві зберігалися порядок і безпеку. І в разі порушення будь-якого суспільного порядку і безпеки держава зобов'язана компенсувати шкоду потерпілим виходячи лише з факту заподіяння шкоди. Підтвердженням сказаному є позиція Європейського Суду, висловлена ​​ним у ряді справ, деякі з яких обрані в якості прикладу.
Законність заподіяння шкоди згідно з позицією Європейського Суду з прав людини слід також з процесуальних особливостей юридичної конструкції підстав відповідальності держави. На думку Суду, відсутність об'єктивного і незалежного розслідування випадку заподіяння шкоди є самостійною підставою відповідальності держави за дії своїх органів та їх посадових осіб. Дану позицію Європейського Суду красномовно показує справа «Макану та інші проти Сполученого Королівства» (McCann and Others v. UK). Обставини справи такі.
Співробітники спецслужб по боротьбі з тероризмом отримали відомості про підготовлюваний громадянами Ірландії Маккан та іншими теракт. Співробітники спецслужб вбили Макканн та інших, які дійсно були терористами, пояснюючи вбивство того, що в ситуації, що склалася у спецслужб не було іншого вибору, оскільки терористи в будь-який момент могли привести в дію вибуховий механізм. Европейский Суд признал, что право на жизнь убитых Макканна и других было нарушено, исходя из того, что Суду не были предоставлены инструкции руководства спецслужб, которые могли бы удостоверить, что, убивая Макканна и других, сотрудники спецслужб действовали не преднамеренно, а убийство в сложившейся ситуации было адекватной, необходимой и обоснованной мерой.[17]
В іншій справі «Гюлек проти Туреччини» (Gulec v. Turkey) Судом було встановлено, що під час контртерористичної операції 4 березня 1991 в місті Іділ був застрелений 15-річний Ахмед Гюлек, який випадково опинився в місці терористичних подій. Держава в своїх доказах вказувало на те, що немає доказів вбивства Ахмеда Гюлека кулею співробітників сил безпеки. На думку держави, Ахмед Гюлек міг стати жертвою невстановлених осіб. Однак, грунтуючись на тому, що силами безпеки було застосовано зброю і державою не проведено об'єктивного розслідування причин смерті Ахмеда Гюлека, суд визнав порушення державою права на життя загиблого, вказавши буквально наступне: «Загальний заборону довільного позбавлення життя агентами держави, що випливає зі змісту ст. 2 Конвенції, неефективний, якщо на практиці обгрунтованість застосування владою сили, здатної спричинити смерть людей, не піддається критичній оцінці. Обов'язок держави захищати право на життя, передбачена ст. 2 Конвенції, разом з загальним обов'язком, викладеної в ст. 1 Конвенції, забезпечити «кожному, хто перебуває під їх юрисдикцією, права і свободи, передбачені в розділі 1 Конвенції», припускають наявність діючої форми офіційного розслідування випадків вбивства людей, що відбулися в результаті застосування агентами держави сили (inter alios). Виконання державою обов'язків з охорони права на життя у відповідності зі ст. 2 Конвенції означає, що агенти держави відповідальні за необгрунтоване застосування сили, здатної спричинити смерть людей. Поэтому их действия должны быть предметом независимой и публичной оценки, способной определить, оправдано ли применение соответствующей силы в конкретном случае».[18] Таким образом, в решении вопроса об ответственности государства за нарушение права на жизнь в условиях особых правовых режимов можно выделить две правовые позиции Европейского Суда по правам человека.
Перша грунтується на представленні про абсолютну відповідальності держави, зобов'язаного забезпечити в суспільстві мир і порядок, особисту і майнову безпеку перебувають під його юрисдикцією людей. Тому порушення громадського миру і порядку, створення загрози безпеці для людей є для держави самостійними підставами відповідальності за заподіяну шкоду. Причому причиною настання шкоди можуть бути будь-які обставини, не тільки теракти, але і, наприклад, масові заворушення. Виходячи з чого для настання відповідальності держави не має значення, виходило чи насильницьке дію від посадових осіб держави, або терористів, або невстановлених осіб. При цьому потрібно мати на увазі, що відповідно до ст. 15 Конвенції від 4 листопада 1950 р. навіть війна чи інше надзвичайний стан не є підставами для порушення права на життя.
Друга позиція безпосередньо пов'язана з визначенням критеріїв обгрунтованого застосування сили державними органами або їх посадовими особами, що роблять позбавлення життя законним. Враховуючи, що за змістом Конвенції від 4 листопада 1950 р. будь-применшення прав і свобод людини, закріплених міжнародними актами, повинно мати винятковий і надзвичайний характер, то перелік випадків законного позбавлення життя безпосередньо передбачається у ст. 2 Конвенції від 4 листопада 1950 р. Зокрема, до таких випадків відносяться: позбавлення життя для захисту будь-якої особи від незаконного насильства; для здійснення законного арешту або для запобігання втечі особи, яка під варту на законних підставах; для придушення відповідно до закону бунту або заколоту. Позиція Європейського Суду полягає в тому, що порушенням права на життя є не лише позбавлення життя у випадках, перерахованих вище, але за відсутності такої необхідності, а також непроведення державою об'єктивного та незалежного розслідування випадку вбивства. Непроведення об'єктивного і незалежного розслідування випадків вбивства людей, яка навіть має зовнішні ознаки законного позбавлення життя, є самостійною підставою відповідальності держави і розглядається як порушення права на життя.
Що можна додати висновок від себе? Практики застосування конституційних законів у нашій країні ще не було, зате були всілякі контртеррорістічекіе операції, правова основа яких вельми сумнівна. І досвід даних операцій показує, що порушення права на життя в подібних ситуаціях нерідкі. Проте, відрадно хоча б те, що хай і під тиском правозахисних організацій заходу (на те вони, власне і потрібні), Росія все-таки зуміла забезпечити нехай і не всім своїм громадянам у зоні конфлікту, але гідне забезпечення основних конституційних прав. Все пізнається в порівнянні - у радянський час, вважаю, ситуація була б набагато драматичніше ...

Глава 3. Соотношение, взаимодействие и конкуренция конституционных прав и свобод с международно-признанными правами и свободами

§ 1. Проблемы имплементации международных норм по правам человека в правовую систему Российской Федерации

В настоящее время в связи с происходящими геополитическими изменениями на первое место выходит проблема глобализации, которая существенно влияет на международно-правовою защиту прав человека. Развитие процессов глобализации позволило некоторым авторам сделать вывод о возможности отмирания конституционно-правового института прав и свобод.[19] Некоторые высказывают данную точку зрения более умеренно, например: «Определение прав человека как универсальной категории, их естественность и неотчуждаемость от индивида, выступающего в качестве носителя этих прав, объекта и субъекта международной среды, позволяют предположить, что права человека есть категория, которая проявляется наиболее полно только на универсальном, всемирном уровне».[20]
Однако данные точки зрения не находят поддержки большинства ученых. Так, по мнению И.И. Лукашука, «анализ практики ООН дает основания сделать вывод, что международное сообщество рассматривает демократическое государство, осуществляющее эффективную власть, как необходимое условие обеспечения прав человека, благополучия населения, международной безопасности и верховенства права».[21]
Международные стандарты по правам человека довольно высоки и плодотворно взаимодействуют с правами, провозглашенными в национальных конституциях и законах. Государства готовы принять данные международные стандарты и многие из них приняли на себя правовые обязательства следовать им. Государства менее охотно соглашаются подчиняться международным органам контроля за соответствием данным стандартам что, в свою очередь, не может не сказаться на действенности международно-правовых норм.[22]
Решение интернационализировать права человека, принятое под влиянием Второй Мировой войны, непрерывно утверждалось не только государствами, принявшими данное решение в 1945 г.; большинство государств подключились к данному процессу с того времени. Международная заинтересованность в соблюдении прав человека требовала пересмотра вопроса о том, что является «внутренней юрисдикцией» государства, а какие вопросы находятся в международной компетенции. Международное сообщество государств практически единогласно согласилось на перераспределение компетенции, и хотя границы между внутренней и международной сферами ведения часто размыты и противоречивы, их общие контуры не вызывают сомнений. Как и другие правоотношения, находящиеся в международной компетенции, действия международных органов, касающиеся общепризнанных прав человека, создают противоречия между автономией государства и международной «интервенцией». Данные противоречия, без сомнения, становятся более острыми, когда затрагиваются права человека, которые регламентируют отношения между индивидом и обществом, и которые стали субъектом международного вмешательства только в течение последних десятилетий. Данные противоречия неизбежны.
В связи с вышесказанным требует осмысления проблема «правового суверенитета» государств. Среди советских ученых-юристов преобладало мнение, что «ни одно государство, ни одна международная организация не могут навязывать методы решения вопросов внутренней компетенции и юрисдикции».[23] Эта точка зрения поддерживалась и на официальном уровне. Так, в ответе правительства СССР о процессе заключения многосторонних договоров указывается: «…Неправомерно было бы также требовать от государств изложения причин их неприсоединения к договору, принятия каких-либо обязательств… предпринимать усилия, направленные на автоматическое вступление договоров в силу в государствах, которые не выразили согласия на обязательность договора в их отношении, и т.п., поскольку такие действия нарушали бы основополагающие принципы суверенитета государств».[24] Данное мнение актуально и в настоящее время.
В ответ на давление и влияние как изнутри, так и извне, все политические системы, все высшие органы государственной власти приняли идею прав, вписали права в конституции и приняли на себя обязательства уважать их. Нет сомнений, что принятие обязательств по правам человека некоторыми государствами нельзя назвать подлинно искренними. Однако обязательство, закрепленное в конституции и утвержденное через международные инструменты, нелегко преодолеть.
Некоторые утверждают, что права человека находятся вне международных интересов и не должны быть предметом дипломатической деятельности, но это не та точка зрения, которая принята государствами. Страны согласились с тем, что права человека находятся в международной компетенции, когда они разработали (или ратифицировали) Устав ООН, Всеобщую декларацию, пакты и конвенции и начали постоянно строить свою деятельность сообразно тому, как они все проголосовали, осуждая апартеид или даже менее заслуживающие внимания нарушения. Каждое государство рано или поздно становилось заинтересованным в состоянии прав человека в другом государстве и, посредством этого, соглашалось с тем, что соблюдение прав человека в своем государстве может стать предметом ведения международных институтов и иностранных государств.
Более сложный вопрос состоит в том, является ли международная программа по защите прав человека эффективной. Некоторые нарушения прав человека существуют в каждой стране, а вопиющие нарушения существуют в слишком большом числе государств. Везде существуют силы, которые ведут к нарушениям прав, а институты, которые «воспитывают» уважение к правам человека, слабы во многих странах. Чтобы компенсировать внутригосударственные недостатки требуется больше, чем международные инструменты и примитивные международные институты. Международное сообщество не должно отказываться или воздерживаться от поддержки международной программы по правам человека, даже если будут серьезные сомнения в ее эффективности. Дело в том, что доверие к данной программе сохраняется. Никто не может сказать, что состояние прав человека было бы лучше без усилий, предпринятых международным сообществом. Сама идея прав обладает некоторым сдерживающим влиянием, которое реализуется через регламентацию обязательств в конституциях, международных актах, участие в обсуждении прав человека. Существование обязательств и институтов делает нарушения незаконными, требуя их сокращения. Это обеспечивает основу для выражения протеста как внутри страны, так и из-за рубежа через международные организации, неправительственные организации, средства массовой информации.
Учитывая вышеизложенное, некоторые авторы делают вывод, что наряду с описанными функциями международные нормы по правам человека должны «придать устойчивость мировому развитию», а обеспечение прав и свобод человека и гражданина называют «важнейшим условием достижения стабильности и устойчивости развития межгосударственных отношений, а в конечном счете жизнедеятельности каждого человека»[25].
Таким образом тенденция развития международного сотрудничества в сфере обеспечения прав и свобод человека и гражданина свидетельствуют о все большем признании примата международного права над внутригосударственным. В этой связи на новый уровень выходит проблема конкуренции и взаимодействия международного и национального права. В настоящее время международное право вторглось даже в такие сферы, которые всегда считались внутренним делом государства (например, правила проведения выборов, а также контроль за данным процессом через участие иностранных наблюдателей). Сейчас государства вплотную подошли к конкретизации ряда международных принципов норм, которые ранее были согласованы лишь в общих чертах (право на благоприятные условия труда, на достойный уровень жизни и др.)[26]
Выделяется также еще одна особенность международных норм по правам человека – если ранее международное право в данной области развивалось по пути распространения международных стандартов в как можно большем числе государств, что позволяло делать следующие выводы :«История прав человека – это история прогрессирующего расширения правового признания в качестве человека тех или иных людей для того или иного круга отношений, история обогащения и распространения принципа правового равенства на все более широкий круг людей и отношений»[27], то в настоящее время ситуация изменилась и наибольшее внимание направлено на наделение человека большим объемом субъективных прав, а также более жестким контролем международного сообщества за их соблюдением.
Однако в силу принципиальных различий концепций национального права в области регулирования и защиты прав и свобод человека и гражданина в различных государствах, до настоящего времени ряд международных договоров в рассматриваемой области не получил поддержки подавляющего большинства государств. До настоящего времени в теории международного права не разработано юридических конструкций и норм, применение которых позволило бы распространить универсальные стандарты по правам человека на все мировое сообщество, а отсутствие усилий международного сообщества в данной сфере, а также то обстоятельство, что попытки распространить международное влияние в области прав человека на другие государства связано с применением силы только усугубляют ситуацию. На данном фоне довольно успешно развиваются региональные стандарты по правам человека.
В связи с вышеизложенным возникает ряд вопросов: «Вправе ли международное сообщество вмешиваться в происходящее в отдельных странах, чтобы остановить трагическое развитие событий? Когда и как это должно происходить? Кто должен принимать решение? Допустимо ли вообще международное вмешательство во внутренние дела суверенных государств?». Сторонники положительного ответа на последний вопрос считают, что в «современную эпоху приоритет имеют права человека, а их нарушение не является внутренним делом отдельной страны. Национальным же суверенитетом можно и пожертвовать… США и некоторые их союзники отстаивают концепцию так называемого гуманитарного вмешательства, согласно которой иностранные государства, если им покажется, что нарушаются права человека, могут и должны влиять на происходящее в любой стране, в том числе применяя военную силу и не спрашивая согласия.».[28] Думается, последние события в области международного права и политики дают однозначный ответ на указанные вопросы, что, в свою очередь, предопределяет невозможность распространения универсальных международных стандартов в области прав человека на все государства. В одном из авторефератов на диссертацию по проблемам прав человека было предложено компромиссное решение данной проблемы: «По нашему мнению, понятие суверенитета должно рассматриваться только в контексте взаимоотношений с другими государствами. Нельзя считать нарушением принципа суверенитета, когда происходит выражение воли всего мирового сообщества. Это разнопорядковые явления. Именно такой подход мог бы стать ведущим на пути к созданию общечеловеческой правовой цивилизации».[29] Однако данный подход требует осмысления и осторожного применения.
Следует отметить, что в настоящее время региональные международные стандарты по правам человека обеспечивают более действенную юридическую защиту прав граждан от посягательств. Полностью поддерживая мнение о том, что «успешный опыт создания и функционирования Европейской системы зашиты прав человека необходимо распространить не только на другие региональные структуры, но и со всей тщательностью изучить ее опыт на универсальном уровне»,[30] полагаю что это долгий процесс, поэтому в настоящее время необходимо больше внимания уделять региональным стандартам по правам человека, в силу гораздо большей эффективности последних. В пользу данной точки зрения говорит и тот факт, что практически во всех диссертациях, подготовленных гражданами арабских и некоторых африканских государств – государств, на территории которых в настоящее время эффективно не действует ни одна международная организация по защите прав человека, ни принижая роли международных универсальных стандартов, особо подчеркивается роль региональных организаций.[31] Более того, в последнее время ряд развивающихся стран считает, что многие принципы и нормы современного международного права были согласованы и приняты без их участия и поэтому не являются обязательными для всех государств мира. В связи с этим, на 54-й сессии Комиссии по правам человека ООН представители ряда этих стран утверждали, что наступило время пересмотреть как Всеобщую декларацию, так и Пакты о правах человека.[32]
Анализ международно-признанных прав человека предполагает ответы на следующие вопросы. Являются ли общепризнанные права человека правами в общепринятом смысле? Является ли природа этих прав естественной или правовой, и если правовой, то в каком правовом пространстве? Являются ли данные права субъективными правами граждан? Соответствуют ли они обязанностям и если соответствуют, то чьим? Какова природа ответственности за нарушения данных прав? Являются ли санкции необходимым условием для поддержания данных прав?
Как и международное право в целом, международное право прав человека создает юридические права и обязанности в пределах международной правовой системы. Однако международные институты, включая международное право часто употребляют термин «права человека», по-видимому, в несколько другом смысле. Индивид обладал определенными субъективными правами до того, как они были указаны в международной правовой системе и будет обладать ими в случае, если этой же системой права человека не будут регламентироваться.
Сложность анализа международно-признанных прав человека состоит в том, что в международных документах в данной сфере сталкиваются различные концепции прав человека, принятые в государствах.
По мнению американских ученых, независимо от любого конкретного международного договора по правам человека международное сообщество видит права человека в одном из следующих качеств:
1. Как декларации, которые не являются субъективными правами, но должны быть трансформированы в них через внутреннее или международное законодательство.
2. Как общепринятые нормы морали.
3. Как требования к обществу, основанные на нормах морали или естественном праве.
4. Как правовые требования к обществу в соответствии с конституцией и законом.[33]
Ряд авторов полагает, что нормы международных документов по правам человека должны быть не просто ратифицированы Российской Федерацией, а также включены в российское законодательство в форме норм Конституции и законов. Так, по словам С.А. Горшковой, «как показывает практика, чтобы европейские нормы действовали полноценно и эффективно, необходимо непосредственное включение их в российские законодательные акты»[34]. Данное мнение поддерживается и другими авторами. На думку В.В. Сурковой, «Права человека, содержащиеся в международных документах, но не вошедшие в национальную систему права, не являются субъективными правами граждан конкретного государства»[35], по мнению, Ю.С. Решетова «претворение в жизнь международно-правовых норм о правах человека, содержащихся в договорах и соглашениях, осуществляется через внутреннее законодательство государств-участников соглашений. Определение правового положения граждан традиционно является суверенным правом государств, и международное сотрудничество в области обеспечения прав человека не переступало ту черту, за которой начинается внутренняя юрисдикция государств»[36]. Данная точка зрения господствовала в советской правовой науке. Так, Г.В. Игнатенко в одной из своих работ писал, что «Непосредственное действие норм международного права распространяется исключительно на область международных (межгосударственных) взаимосвязей, отношений, подлежащих правовому регулированию. Вместе с тем в нормах международного права нередко предусматриваются согласованные между государствами меры, затрагивающие область внутренней компетенции. В подобных случаях международные обязанности государств обусловливают издание определенных законодательных актов, требуют согласования национального законодательства с положениями международных договоров, проведения необходимых внутригосударственных мероприятий».[37] Данная точка зрения была характерна и для восточноевропейских ученых, так польский профессор Л. Эрлих писал, что «договоры приобретают обязательную силу внутри страны только на основе общего или детализированного (внутригосударственного) правового предписания».[38] Следует сказать, что данные утверждения являются наиболее умеренными, большое количество ученых-юристов прелагали более кардинальные точки зрения, суть которых сводилась к тому, что международные нормы, в том числе и по правам человека, даже ратифицированные государством, ни при каких условиях не могут стать честью национального права минуя процедуру непосредственного включения в нормы национальных правовых актов.[39] Существовали и более радикальные мнения. Так, Ц. Березовский считал, что «международное право является для внутреннего права определенного государства чуждым правом в такой же мере, как для внутреннего права одного государства право другого государства».[40] Данное мнение полностью поддерживалось и рядом советских ученых. Так, А.С. Гавердовский считал, что «концепция о возможности непосредственного действия международного договора на территории государства ни с теоретической, ни с практической точки зрения не может быть принята»[41], Е.Т. Усенко полагал, что «любой международно-правовой акт, поскольку он является таковым, не может proprio vigore (то есть собственной юридической силой) действовать на территории государства»[42].
Однако в современных правовых реалиях данная точка зрения неприменима. В настоящее время международное право в области прав человека развивается независимо от воли государств, о чем будет сказано ниже.
Вызывают недоумение высказывания ряда современных ученых, полностью поддерживающие вышеизложенную концепцию.
Следует оговорится, что уже в начале 80-х гг. указывалось о самостоятельном применении международно-правовых норм как регулятора определенных внутригосударственных отношений и о совместном применении в некоторых случаях международно-правовых и внутригосударственных правовых норм.[43] Не вызывает сомнение, что норм первой группы в настоящее время гораздо больше.
Следует оговориться, что не все законы однозначно указывают на примат международных договоров. Так в ст. 3 ФЗ «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации»[44] указывается: «Законодательство о правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации основывается на Конституции Российской Федерации и состоит из настоящего Федерального закона и иных федеральных законов. Наряду с этим правовое положение иностранных граждан в Российской Федерации определяется международными договорами Российской Федерации», ч. 2 ст. 1 ФЗ «Об альтернативной гражданской службе»[45] содержит схожую формулировку: «Правовой основой альтернативной гражданской службы являются Конституция Российской Федерации, федеральные конституционные законы, настоящий Федеральный закон, другие федеральные законы и принятые в соответствии с ними иные нормативные правовые акты Российской Федерации, общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации».
Ряд законов, не закрепляя приоритет международного права в отдельных статьях, содержат оговорки, которыми отдают предпочтение международному договору, но только в отношении одной или нескольких норм закона, как это сделано в абзаце 16 ст. 2 ФЗ «Устав железнодорожного транспорта Российской Федерации»[46], ст. 9 ФЗ «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)»[47].
Представляется интересной с точки зрения юридической техники формулировка ч. 4 ст. 1 ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации», в которой приоритет международным нормам отдается в отношении «порядка образования и деятельности третейских судов» и отсутствует общая норма.
Полагаю, что закрепление в национальном законодательстве примата международного права само по себе не всегда является решением вопроса имплементации международных норм, регулирующих права и свободы. Например, в Советской России, начиная с 20-х гг., ряд нормативных актов также предусматривал приоритет международных норм над государственными в области прав и свобод человека и гражданина. В качестве примера можно привести Декрет СНК РСФСР «О порядке вывоза и перевода за границу валютных ценностей» от 19.04.23 г., в ст. 1 которого указывалось, что «в тех случаях, когда выезжающие подходят под действие особых на сей предмет международных соглашений, к ним применяются нормы, установленные означенными соглашениями».[48]
К сожалению, вопрос о формах и методах имплементации международных норм по правам человека в российскую правовую систему до сих пор полностью не решен и в нормативных актах. Ч. 3 ст. 5 ФЗ «О международных договорах» закрепляет, что «Положения официально опубликованных международных договоров Российской Федерации, не требующие издания внутригосударственных актов для применения, действуют в Российской Федерации непосредственно. Для осуществления иных положений международных договоров Российской Федерации принимаются соответствующие правовые акты». К сожалению, до сих пор не выработаны четкие критерии, позволяющие определить необходимость непосредственного включение норм международных договоров в национальные законодательные акты. Нередки случаи, когда даже прямые указания международных соглашений на необходимость принятия внутригосударственных правовых норм в данном случае не являются критерием. В качестве примера можно указать на нормы Женевских конвенций, заключенных 12.08.49 г, которые касаются распространения конвенции в ратифицировавших ее государствах, в частности включение изучения указанных конвенций в программы военного и, если возможно, гражданского образования (ст. 48 «Женевской Конвенции об улучшении участи раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение из состава вооруженных сил на море»[49], ст. 47 «Женевской Конвенции об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях»[50] и т.д.). Разумеется, данная норма не может действовать непосредственно, однако по истечении более 50-ти лет с момента ратификации конвенции описываемые нормы не были имплементированы в российское законодательство или подзаконные акты.
Полагаю, что в настоящее время институт имплементации международных норм в правовую систему государства путем непосредственного закрепления международно-признанных прав и свобод человека и гражданина в нормативных актах постепенно теряет свою актуальность, так как наличие или отсутствие международно-признанного права в национальном законодательстве в большинстве случаев не влияет на возможность граждан им воспользоваться.
Это связано в первую очередь с тем, что ряд международных документов, в частности Европейская Конвенция о правах человека, подвергаются широкому и детальному толкованию. Если ранее учеными указывалось, что «В практике государств явно наметилась тенденция заметного расширения сфер регулирования отношений по применению международного права, которое все чаще переводится в плоскость национального права. При этом государства идут от абстрактных и общих положений норм международного права к более конкретным национальным нормам, адресованным правоприменительным внутригосударственным органам»[51], то в настоящее время в ряде отраслей права, особенно касающихся прав и свобод человека и гражданина, нормы международных документов, учитывая акты толкования, регулируют отношения более детально, чем национальное законодательство. Как справедливо отмечает С.А. Глотов «Европейская Конвенция и дополнительные протоколы к ней, будучи «отшлифованными» за годы своей работы, более точно и подробно отображают ряд основных прав и свобод человека».[52]

§ 2. Правовые последствия несоответствия и конкуренции международных нормам по правам человека и положений Конституции Российской Федерации

Вышеописанные вопросы порождают проблему соотношения международного и внутригосударственного права. На думку В.А. Карташкина, «Международное право и внутригосударственное постоянно развиваются, изменяются их принципы и нормы, объекты и методы правового регулирования, сфера действия, субъекты. Все это влияет на характер взаимодействия международного и внутригосударственного права и превращает вопрос об их соотношении в целом и в области прав человека в частности в острейшую теоретическую и практическую проблему».[53]
Вызывает сожаление тот факт, что ученые в своих работах, касающихся имплементации международных норм по правам человека в национальное законодательство и соотношения международно-признанных прав с правами, определенными государством, не затрагивают вопроса о соотношении международных норм по правам человека с нормами, содержащимися в Конституции РФ. Нормы ч.4 ст. 15 и ч. 1 ст. 17 Конституции РФ не дают однозначного ответа на данный вопрос, ст. 5 ФЗ «О международных договорах», которая называется «Международные договоры Российской Федерации в правовой системе Российской Федерации» не вносит ясности в данный вопрос, так как просто повторяет положения Конституции. Конституция и законодательство исходят из аксиомы о непротиворечии данных документов. К сожалению, данная точка зрения имеет место и в юридической науке. По мнению М.В. Баглая, «Международный договор... сам по себе не может изменить Конституцию или действовать в противоречии с ней». [54]
Некоторые авторы на основе анализа ч. 1 ст. 17 Конституции России делают вывод, что «международные нормы поставлены даже перед Конституцией», на основании данного утверждения говорится, что «При толковании положений Конституции о правах человека должны приниматься во внимание соответствующие нормы международного права. Если последние представляют более широкое трактование прав человека, то они применяются наряду с конституционной нормой»[55]. Вопрос о прямом противоречии международных и конституционных норм, к сожалению, не затронут. Более того, некоторые ученые полагают, что «Конвенция не содержит норм, которые налагали бы на Российскую Федерацию дополнительные обязательства по сравнению с теми, которые уже приняты российским государством по правам человека, и которые зафиксированы в Конституции Российской Федерации». [56]
Однако даже неглубокий сравнительный анализ данных двух документов и правоприменительной практики приводит к другим выводам.
Відповідно до ч. 1 ст. 15 Конституции РФ данный нормативный акт обладает высшей юридической силой. Указанная доктрина действует во многих государствах. Однако анализ международной правоприменительной практики по правам человека, в частности решений Европейского Суда, приводит к выводу о частичной несостоятельности данной доктрины. Европейский Суд создан для защиты положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод и самой Конвенции, поэтому при возникновении противоречий между положениями национальных норм и норм Конвенции, а также судебной практикой, Суд будет руководствоваться последними, а в силу ч. 1 ст. 46 Конвенции, в которой указывается: «Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются исполнять окончательные постановления Суда по делам, в которых они являются сторонами», а также в силу ч. 4 ст. 15 Конституции государство будет обязано выполнить решение суда, которое может противоречить Конституции РФ. Рассмотрим несколько примеров возможных противоречий.
Ряд вопросов вызывает положение ч. 3 ст. 46 Конституции РФ, согласно которому «Каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты» схожая формулировка содержится и в ч. 1 ст. 35 Конвенції. То есть государства свободны от ответственности перед международным сообществом, пока имеют возможность восстановить нарушенное право в рамках национальной правовой системы. «Поэтому важный аспект этого принципа состоит в том, что механизм защиты, установленный Конвенцией, является субсидиарным по отношению к национальным системам гарантий прав человека»[57]. В связи с этим ряд ученых полагает, что обращение гражданина России в Европейский Суд возможно только после рассмотрения его дела Верховным Судом РФ или Высшим Арбитражным Судом РФ. Часть авторов полагает, что во исполнение ч. 3 ст. 46 Конституции РФ необходимо обратиться и в другие государственные органы. Так, по мнению С.А. Горшковой «По ряду оснований исчерпание национальных средств правовой защиты может не ограничиваться только рассмотрением дел в судах общей юрисдикции. Конституционный Суд тоже является такой инстанцией, когда речь идет о нарушении Конституционных прав граждан». [58]
Однако в ряде своих решений Европейский Суд ограничительно растолковал данное положение Конвенции, чем практически отменил его для ряда случаев. Европейским Судом выработан ряд оснований для отказа в применении нормы об использовании всех национальных средств защиты прав и свобод человека и гражданина.
Согласно общему правилу «средства защиты должны быть достаточно определенными не только в теории, но и на практике, в противном случае они не обладают требуемой доступностью и эффективностью», а по мнению Суда «ничто не обзывает обращаться к средствам правовой защиты, которые не являются достаточными и эффективными». Вызывает ряд вопросов тот факт, что при применении рассматриваемой нормы «Суд должен реально оценить не только то, как выглядят в теории средства правовой защиты в данной системе, но и общий правовой и политический контекст, в котором они действуют».[59] Если вопросы права, судебной и административной практики возможно оценить и проанализировать, что обязывает Европейский Суд руководствоваться определенными нормами, то принимая решение на основе анализа «общего политического контекста», Суд не связан какими-либо предписаниями, и пределы судейского усмотрения в данном случае будут неизмеримыми. Как считает суд, «правило исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты должно применяться с определенной гибкостью и без чрезмерного формализма».[60] С середины 90-х гг. Суд активно использует право не учитывать положений указанной нормы Конвенции. Более того, количество особых мнений, касающихся использования указанного выше права, невелико.
Так, в деле Аксой против Турции[61] Правительство просило Суд отклонить жалобу заявителя на основании того, что он не исчерпал всех внутренних средств правовой защиты, доступных ему, что противоречит ст. 26 Конвенции.[62] Стороной Правительства также был приведен целый ряд национальных средств правовой защиты, которые заявитель не использовал. Однако Суд пришел к выводу, что имелись особые обстоятельства, которые освобождали заявителя от обязанности исчерпать внутренние средства правовой защиты. Указанное решение основывалось в основном на том факте, что прокурор после встречи с заявителем, который находился в местах лишения свободы, не стал выяснять причины возникновения телесных повреждений, хотя по турецкому законодательству обязан был это сделать. В решении Муслим против Турции от 01.10.02 г.[63] Суд принял дело к своему производству до принятия окончательного решения национальными органами, поскольку посчитал, что «производство не создавало перспектив для благоприятного разрешения дела». Показательно, что до рассмотрения дела в Европейском Суде Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев дважды отклонило прошение заявителя, что много говорит об эффективности данного средства. В деле Йоргов против Болгарии[64] (решение от 03.10.02 г.) Суд отверг доводы властей Болгарии об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты на основании того, что заявитель, содержащийся в местах лишения свободы, неоднократно направлял жалобы тюремным властям по поводу его содержания. В деле Г.Б. против Болгарии[65] (решение от 03.10.02 г.) Суд посчитал обращение в национальные органы защиты прав необязательным, так как нарушение права возникло вследствие принятого Парламентом решения. Данное решение полностью опровергает приведенное выше утверждение С.А. Горшковой о необходимости обращения в Конституционный Суд, так как если права человека нарушены актом органов высшей государственной власти, в том числе и федеральным законом, это избавляет заявителя от необходимости обращаться к национальным средствам защиты нарушенного права. В деле Абсандзе против Грузии (решение от 15.10.02 г.) Суд отклонил доводы стороны правительства на основании того, что посчитал внутренние средства правовой защиты неэффективными.[66] Детальный анализ последних решений Европейского Суда по правам человека приводит к выводу о том, что положения об исчерпании внутренних средств правовой защиты больше не являются обязательными для ряда категорий дел, так как Суд, как правило, принимает сторону заявителя и отвергает доводы правительств по указанному вопросу.
В вышеописанном примере мы видим явное несоответствие Конституции РФ и правовой позиции Европейского Суда, в случае возникновения которого непременно будет действовать последняя. Таким образом, приходим к выводу, что если даже правовая позиция международного органа, разумеется основанная на ратифицированном Российской Федерацией международном договоре, имеет юридическую силу выше, чем федеральная Конституция, то вопрос о юридической силе международных договоров по сравнению с Конституцией можно считать решенным. Этот вопрос также осложняется тем, что Россией на законодательном уровне признана компетенция Европейского Суда по толкованию Конвенции. Так, у ст. 1 ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и протоколов к ней»[67] указывается: «Российская Федерация в соответствии со статьей 46 Конвенции признает ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после их вступления в действие в отношении Российской Федерации».
Вышесказанное относится не только к обращениям в Европейский Суд по правам человека, но и к другим международным органам по защите прав. Так, в соответствии с Международным пактом о гражданских и политических правах[68] образован Комитет по правам человека. К данному Пакту был принят Факультативный протокол, в соответствии со ст. 1 которого «Государство - участник Пакта, которое становится участником настоящего Протокола, признает компетенцию Комитета принимать и рассматривать сообщения от подлежащих его юрисдикции лиц, которые утверждают, что они являются жертвами нарушения данным государством - участником какого-либо из прав, изложенных в Пакте». У ст. 2 протокола указывается, что «При условии соблюдения положений ст. 1 лица, которые утверждают, что какое-либо из их прав, перечисленных в Пакте, было нарушено, и которые исчерпали все имеющиеся внутренние средства правовой защиты, могут представить на рассмотрение Комитета письменное сообщение». Однако п. b ч.2 ст. 5 установлено, что «Комитет не рассматривает никаких сообщений от лиц, пока не удостоверится в том, что данное лицо исчерпало все доступные внутренние средства правовой защиты. Это правило не действует в тех случаях, когда применение таких средств неоправданно затягивается». А так как решение о рассмотрении жалобы принимается Комитетом, то в случае обращения гражданина в Комитет по правам человека без предварительного использования всех средств национальной защиты положения ч. 3 ст. 46 Конституции РФ, противоречащие п. b ч.2 ст. 5 Пакта, также не будут действовать. Данный пример дополнительно подтверждает вышеизложенные выводы об обязательном использовании всех средств национальной защиты.
Некоторые авторы предлагают изменить ряд положений Конституции РФ, чтобы полностью привести ее нормы в соответствие с международными нормами и правовыми позициями Европейского Суда по правам человека. Так, С.А. Глотов в своей монографии говорит о «возможностях и необходимости инкорпорации ряда статей ЕКЧП в Конституцию России, тем более, что Основной Закон Российской Федерации является законом высшей юридической силы, прямого действия»,[69] исходя из этого С.А. Глотов предлагает внести в некоторые статьи Конституции РФ, регулирующие права и свободы человека и гражданина (ст.ст. 32, 38, 45-50, 55, 56, 61, 63) ряд изменений в соответствии с положениями Европейской Конвенции. [70]
Однако сложность данной ситуации заключается в том, что выход из нее не может заключатся в приведении в соответствие текстов международных договоров и Конституции. По мнению Г.В. Игнатенко, выраженному в одной из статей «Существенные изменения в обозримом будущем представляются нереальными, поскольку поправки и особенно пересмотр определенных глав обусловлены вряд ли поддающимися процедурами. Однако не только по этой причине, но и по принципиальным соображениям постановка вопроса о пересмотре представляется конъюнктурной и бесперспективной».[71] В этой связи чрезвычайно важна роль Конституционного Суда РФ, как единственного органа, имеющего всю полноту полномочий по толкованию Конституции России.
Анализ данной проблемы приводит к обнаружению еще одного пробела в российском законодательстве. В настоящее время решения Европейского Суда имеют особую правовую природу. За время своей деятельности Суд подверг толкованию практически все положения Конвенции, чем несколько изменил ее первоначальный облик. Практика руководства ранее принятыми решениями при рассмотрении дела является чрезвычайно распространенной. Решения, принятые Европейским Судом, по своей юридической силе не уступают Конвенции. По мнению Суда, выраженному в деле «Ирландия против Великобритании», «Решения Суда служат не только для разрешения дела, находящегося на его рассмотрении, но и в широком смысле для прояснения, сохранения и развития норм ЕКПЧ и для того, чтобы таким образом содействовать соблюдению государствами своих обязательств, которые они несут в качестве участников Конвенции». Как справедливо отмечает С. Водолагин «для национальных судов и правоохранительных органов является обязательным и толкование Конвенции, даваемое Европейским Судом».[72] Зарубежные ученые прямо указывают на прецедентный характер решений, выносимых Европейским Судом, указывая, что Контрольные органы Конвенции признают себя связанными прецедентом. [73]
В Российской Федерации на законодательном уровне отсутствует признание прецедентного характера решений Европейского Суда в отношении России, что, разумеется, не влияет на их правовою природу. Данное обстоятельство вынудило судебные органы сделать это самостоятельно. В письме Высшего Арбитражного суда РФ «Об основных положениях, применяемых Европейским Судом по правам человека при защите имущественных прав и права на правосудие» от 20.12.1999 г. N С1-7/СМП-1341 указывается, что «Судебные решения национальных органов правосудия подвергаются критике в прецедентах Европейского суда в исключительных случаях - при наличии нарушения в судебных актах основополагающих норм Европейской конвенции, а также положений, сформулированных Европейским Судом».[74] В указанном письме подтверждена высшая юридическая сила не только положений Конвенции, но и окончательных решений Европейского Суда как прецедента.
Не вызывает сомнений тот факт, что все решения Суда затрагивают права и свободы и применяются не только в государстве, участвующем в деле в качестве ответчика, но и при рассмотрении жалоб граждан других государств, в том числе и России.
В свете вышесказанного рассмотрим положение ч. 3 ст. 15 Конституции РФ, в которой указывается: «Любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения». В ч.3 ст. 44 Конвенции указывается: «Окончательное постановление подлежит публикации». Данная норма выполняется Европейским Судом в форме публикаций решений в целом ряде изданий.[75]
В Российской Федерации системы официального опубликования решений Европейского Суда не существует несмотря на то, что уже при постановке вопроса о ратификации конвенции подобные предложения были сделаны. Так, С.А. Глотовым указывалось, что «важно организовать издание на русском языке документов СЕ, основных решений Европейского суда по правам человека»,[76] по словам Мод де Бур-Букиккио, заместителя Генерального секретаря Совета Европы: «Совет Европы считает чрезвычайно важным, чтобы на всех уровнях государственной власти судьи, законодатель и официальные лица, связанные в своей деятельности с правом, на регулярной основе имели бы доступ к прецедентной практике Европейского Суда».[77] Полагаю, что вопрос о том, можно ли считать официальной публикацией решения, публикацию на языке, который не является государственным, в издании, которое практически недоступно в государстве, имеет однозначный ответ и не требует доказывания.
Так как Европейский Суд при принятии решений не связан Конституцией РФ, он успешно применяет свои решения при рассмотрении жалоб против России.
Следует оговориться, что в ряде опубликованных в России подзаконных нормативных актах, приводятся правовые позиции Европейского Суда по определенным вопросам, однако этого явно недостаточно. [78]
Таким образом, при принятии решения суды могут столкнуться с обстоятельствами, когда какая-либо норма законодательства противоречит правовой позиции Европейского Суда, выраженной в его решениях и не нашедшей отражения в Европейской Конвенции. В соответствии со с. 3 ч. 15 Конституции РФ суд должен будет руководствоваться нормой национального законодательства, при этом нарушая норму, выраженную в правовой позиции, даже несмотря на то, что его решение в случае обращения заинтересованной стороны в Европейский суд будет отменено. Следует добавить, что при этом будет нарушена норма ст. 1 ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и протоколов к ней», касающаяся официального признания толкований Конвенции.
Следует отметить, что в Постановлении Пленума Верховного Суда от 10.10.03 г. №5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» Судебному департаменту рекомендовано «обеспечивать информирование судей о практике Европейского Суда по правам человека, в особенности по поводу решений, касающихся Российской Федерации, путем направления аутентичных текстов и их переводов на русский язык; регулярно и своевременно обеспечивать судей аутентичными текстами и официальными переводами международных договоров Российской Федерации и иных актов международного права»[79], что является существенным шагов в дальнейшем расширении сфер применения Европейской Конвенции,[80] однако ни в коем случае не снимает проблемы официального опубликования решений Европейского Суда. В том случае, если эти решения будут доводиться только до судейского корпуса, правомерность их применения в свете ч. 3 ст. 15 Конституции РФ вызывает сомнения.

Глава 4. Обеспечение конституционных прав в России

Сьогодні система забезпечення конституційних прав і свобод громадян в регіонах Росії представляє собою досить строкату картину, причому не тільки з організаційних форм, але і за темпами просування до конституційної моделі устрою державно-правового механізму охорони основних прав і свобод. Єдиними основами всієї системи органів державної влади є конституційні положення: про регулювання і захисту прав і свобод громадян (предмет ведення Російської Федерації) і про захист прав і свобод громадян (предмет спільного ведення Федерації і її суб'єктів). Однак процес створення справді єдиної системи органів державної влади Росії, яка забезпечує охорону і захист основних прав і свобод особистості, йде досить нерівномірно в різних регіонах, на різних рівнях влади, у різних відомствах.
Особливість стану цього найважливішого інституту демократії сьогодні полягає в тому, що завдання державних органів щодо забезпечення охорони та захисту основних прав і свобод громадян виступає як внутрішня завдання забезпечення прав, перш за все, самих чиновників державного апарату, а не населення, як це повинно бути за визначенням . Органи державної влади придбали за останні роки надмірну відносну самостійність. У підсумку виявилися вичерпаними ресурси довіри громадян до держави та її органів. Це призвело як до відчуження мас від державних структур, так і до відчуження державних органів від населення. Як справедливо зазначає В.В. Лазарєв, відчуження державних органів можна охарактеризувати як неприйняття принципу, що виходить від суспільства, - жити по справедливості і виходить від влади - жити за законом. Последнее в большой степени означает поклонение теневым ценностям.[81]
Важливим для всієї Росії документом є проект Федеральної концепції забезпечення та захисту прав і свобод людини, розроблений в 2000 р. Комісією з прав людини при Президентові РФ. У його основу покладено норми і принципи взаємовідносин громадянина і держави, визнані міжнародним співтовариством. У проекті відображені питання розвитку політичних і громадянських прав, прав третього покоління, захисту соціально-економічних прав населення, визначені групи населення, які потребують невідкладної захисту своїх прав, висвітлені питання освіти та просвіти в галузі прав людини, забезпечення єдиних стандартів захисту прав людини, в тому числі за допомогою міжнародно-правових актів і договорів у цій сфері. Однак питання охорони, попередження конституційних прав і свобод громадян не знайшли належного висвітлення в зазначеному проекті.
Наявність правових норм, що закріплюють можливість громадянина безперешкодно користуватися конституційними правами і свободами, зовсім не означає, що кожному громадянину гарантується автоматично їх реалізація або охорона і захист. Наличие таких норм является необходимым, но отнюдь не достаточным условием для реализации личностью своих прав и свобод в практике общественных отношений.[82] Требуется реализация провозглашенного в Конституции права личности, т.е. дійсне отримання нею того блага, яке становить зміст даного права. Свого часу Л.С. Явич писал, что право – ничто, если его положения не находят своей реализации в деятельности людей и их организаций, в общественных отношениях и что нельзя понять право, если отвлечься от механизма его реализации в жизни общества.[83]
У юридичній літературі реалізація прав і свобод громадян розглядається як регламентований правовими нормами процес, що забезпечує кожному громадянинові ті матеріальні та духовні блага, які лежать в основі належних йому суб'єктивних прав, а також захист цих прав від будь-яких посягань. Как конечный результат, она означает достижение полного соответствия между требованиями норм совершить или воздержаться от совершения определенных поступков и суммой фактически последовавших действий.[84] Процесс реализации прав граждан носит достаточно сложный характер и имеет определенную структуру. Сукупність засобів, що забезпечують реалізацію права, їх застосування і дію становлять особливий механізм переведення загальних розпоряджень в індивідуальне поведінка суб'єктів права. Під механізмом реалізації розуміється спосіб здійснення прав і свобод, тобто особливим чином узгоджені правомірні позитивні дії особистості, всіх зобов'язаних та інших суб'єктів права, а також умови і фактори, що впливають на цей процес.
Питання про структуру механізму реалізації прав громадян в юридичній науці є дискусійним. Так, иногда в нем выделяют три составные части: 1) механизм обеспечения, являющийся предпосылкой осуществления прав граждан, 2) механизм непосредственной реализации - фактического претворения этих прав в жизнь и 3) механизм защиты, вступающий в действие при нарушении прав и направленный на их восстановление.[85] Это представляется не вполне правильным, поскольку и обеспечение и защита прав выступают как процессы, постоянно сопровождающие действие непосредственно механизма реализации.
З точки зору К.Б. Толкачева, механизм реализации прав граждан состоит из двух подсистем: подсистемы обеспечения реализации прав и подсистемы действий (актов поведения) граждан по пользованию закрепленными правами,[86] то есть непосредственная реализация права.
Для розуміння дії механізму правового забезпечення конституційних прав і свобод громадян необхідно: по-перше, розкрити роль держави у забезпеченні прав і свобод громадян, по-друге, показати співвідношення охорони та захисту норм права у сфері забезпечення прав і свобод як стадій процесу їх реалізації; по-третє, охарактеризувати форми і способи реалізації прав, по-четверте, розкрити систему гарантій даного процесу.
Одна з головних особливостей реалізації конституційних прав і свобод полягає в тому, що суб'єкт постійно повинен користуватися правами і свободами, наприклад життям, здоров'ям, тобто благами, невід'ємними від нього. Характер багатьох конституційних прав і свобод робить непотрібною юридичну діяльність громадянина, спрямовану на їх отримання, оскільки вони належать йому з моменту народження. Их осуществление выражается в определенном фактическом состоянии субъекта, который непрерывно пользуется благами в виде прав и свобод, и при этом само это пользование прямо не связано с действием или бездействием.[87]
Звичайно ж, тут мова йде лише про юридичний аспект забезпечення основних прав і свобод. У реальному житті людина сама, керуючись інстинктом самозбереження і здоровим глуздом, постійно піклується про своїх правах і свободах. Від нього самого багато в чому залежить, наскільки комфортним буде його існування.
Виняток становлять лише ті випадки, коли громадянин змушений вдаватися до захисту, наприклад до необхідної оборони. У таких ситуаціях громадянин сам здійснює активні, юридично значущі дії щодо здійснення і захисту своїх конституційних прав і свобод. Але в цілому конституційні права і свободи громадянина забезпечуються спеціальним діяльністю держави, спрямованої на охорону і захист його благ. Держава поклала на себе обов'язок створювати, наскільки це можливо, умови здійснення конституційних прав і свобод громадянина. Реалізуючи цей обов'язок, держава прагне звести до мінімуму посягання на конституційні права і свободи, а якщо вони відбуваються, то швидше прореагувати на них. Тобто реалізація конституційних прав і свобод виражається в діях держави щодо попередження, припинення неправомірних посягань на права і свободи громадянина, покаранню правопорушників, відшкодування збитку. У цьому полягає друга особливість реалізації досліджуваної групи прав і свобод.
Необхідно відзначити ще один аспект забезпечення державою конституційних прав і свобод громадян. Принцип свободи здійснення прав людини в Російській Федерації, так само як і в багатьох країнах світу, має межі своєї дії. Допускається можливість обмеження конституційних прав і свобод за допомогою федерального закону. Суб'єктам Федерації таке право не надано. Однак Федерація також обмежена в питаннях применшення прав і свобод людини сферами правового регулювання, його цілями. Так, у ч. 3 ст. 55 Конституції України закріплено: «Права і свободи людини і громадянина можуть бути обмежені федеральним законом тільки в тій мірі, в якій це необхідно з метою захисту основ конституційного ладу, здоров'я, прав і законних інтересів інших осіб, забезпечення оборони країни і безпеки держави».
На думку А.С. Мордовця, суть правового обмеження полягає в намірі індивідів до соціально корисного поводження, з одного боку, і стримування соціально шкідливого поведінки - з іншого. Таким образом, ограничения конституционных прав и свобод человека и гражданина со стороны Российского государства предполагают решение следующих задач: 1) поддержание правопорядка; 2) обеспечение личной безопасности; 3) обеспечение внутренней и внешней безопасности общества и государства; 4) создание благоприятных условий для экономической деятельности и охраны всех форм собственности; 5) учет минимальных государственных стандартов по основным показателям уровня жизни, культурное развитие граждан.[88] Следует подчеркнуть, что задача обеспечения охраны прав и свобод граждан государством имеет первостепенное значение и возглавляет вышеприведенный перечень.
Представляється, що охорона та захист державою конституційних прав і свобод громадян від протиправних зазіхань є стадіями процесу реалізації конституційних прав і свобод громадян. Саме в наявності цих двох стадій проявляється специфіка реалізації прав і свобод.
У науковій літературі терміни «охорона», «захист» і «забезпечення» отримали різне тлумачення, у зв'язку з чим виникає необхідність уточнення їх змісту. Следует согласиться с мнением, что понятие «обеспечение» является родовым по отношению к понятиям «охрана» и «защита».[89] Оно включает в себя всю систему политических, экономических, социальных, духовных, правовых и иных мер и условий, направленных на наиболее полное пользование личностью социальными благами. Понятия «охрана» и «защита» рассматриваются либо как тождественные,[90] либо «защита» понимается как более узкий термин по сравнению с понятием «охрана», либо каждое из них наделяется самостоятельным содержанием.[91]
Представляється правильною позиція, відповідно до якої під охороною розуміються взаємопов'язані заходи, здійснювані державними органами і громадськими організаціями, спрямовані на попередження порушень прав, на усунення їх причин і сприяють нормальному процесу реалізації особистістю своїх прав і свобод. Захист ж передбачає примусовий (щодо зобов'язаної особи) спосіб здійснення права, що застосовується у встановленому законом порядку компетентними органами з метою відновлення порушеного права. Саме на стадії захисту порушення повинно бути ліквідовано, а право відновлено. Основною умовою віднесення тих чи інших заходів до захисту є наявність порушення права або спроба його порушити. А оскільки в будь-який момент здійснення права можливе його порушення, остільки необхідна і захист.
Особливу увагу необхідно звернути саме на стадію охорони основних прав громадян, оскільки специфічна функція охорони права полягає в превентивному характері. «Мудрый законодатель, – отмечал К. Маркс, – предупредит преступление, чтобы не быть вынужденным наказать за него».[92] От эффективности охраны основных прав и свобод граждан зависит полнота их реализации (например, права на жизнь, здоровье и физическую свободу). Для забезпечення безперешкодного користування такими благами, як конституційні права і свободи, головне значення має діяльність з попередження посягань на них. Адже припинення посягання на такі конституційні права, як життя і здоров'я, а також покарання за вбивство чи заподіяння тілесних ушкоджень в якості заходів захисту, відновити процес користування життям і повноцінним здоров'ям не можуть. Хоча цей момент не применшує ролі захисту права як стадії реалізації.
Разом з тим, як відзначають багато дослідників, в науці і практиці немає єдності поглядів на роль попередження, профілактики порушень прав і свобод громадян. Так, І.В. Ростовщиков отмечает, что профилактику традиционно рассматривают в рамках средств и мер защиты (охраны) прав и свобод.[93] По его мнению, она, отличаясь от защиты прав и свобод, не всегда связана с уже совершенными конкретными нарушениями, обычно проявляется в виде мер общей и перспективной превенции. Он справедливо подчеркивает, что предупреждение посягательств на права и свободы личности есть особая разновидность гарантий их реализации, которая, в принципе, действует как через социальные, юридические, организационные факторы обеспечения прав и свобод (иногда даже путем применения поощрительных норм), так и через собственно правоохранительные меры компетентных органов.[94]
Тільки держава та її органи мають право, державно-владними повноваженнями щодо здійснення в масштабах всієї країни заходів з охорони і захисту конституційних прав і свобод. У громадських організацій та формувань, масових правозахисних рухів та інших організацій відсутні необхідні повноваження, сили і засоби для того, щоб забезпечити повноцінну охорону і захист прав і свобод людини і громадянина.
Виникає питання: чи так вже необхідно особливу увагу до цього напрямку правоохоронної та правозахисної діяльності державних органів, до його виділенню із загального комплексу завдань щодо здійснення влади і управління. Висловлюється думка, що виділити з усього комплексу державної діяльності підсистему державно-правової охорони конституційних прав і свобод неможливо, оскільки вся діяльність держави та її органів як би представляє або має представляти в широкому сенсі їх охорону і захист. Более того, к примеру, защита средствами правосудия некоторых социальных прав граждан якобы нереальна, ибо она противоречит складывающимся в стране рыночным отношениям и интересам предпринимателей.[95]
Необхідно відзначити, що потреба в державно-правової охорони прав і свобод громадян закономірно випливає з ускладнення характеру і структури економічних відносин, приватизації державної та суспільної власності, значного збільшення числа громадян, які мають різними формами і видами власності та потребують її правової охорони і захисту. Зростання конфліктності і соціальних протиріч у суспільному житті, визнання цінності та недоторканності особи, охорони гідності громадян та їхніх комунікацій, з одного боку, і скасування низки раніше існували інститутів соціального контролю, які сприяли реалізації прав, - з іншого, визначають збільшення значення юридичних форм охорони і захисту прав і свобод. Правова форма охорони прав і свобод громадян стає реально діючою альтернативою тоталітарним, патерналістським методам цієї охорони і захисту, який панував в недавньому минулому.
Державна статистика останніх років свідчить про безперервне зростання кількості звернень громадян до державних органів за охороною і захистом своїх прав і свобод. Показовими, зокрема, дані роботи Уповноваженого з прав людини в Російській Федерації за останні три роки. В 1998 г. (начиная с мая) в его адрес поступило 6978 жалоб и обращений граждан, в 1999 г. – 22815, в 2000 г. – 24985.[96] Аналогичная динамика отмечается в работе Администрации Президента РФ, Государственной Думы Федерального Собрания РФ, аппарата Правительства РФ, Конституционного Суда РФ, других федеральных судов, Прокуратуры РФ, Министерства внутренних дел Российской Федерации.
Подальше вдосконалення системи державних гарантій основних прав і свобод громадян передбачає з'ясування деяких теоретичних положень, що визначають сутність та особливості інституту державно-правової охорони конституційних прав і свобод громадян, що лежить в основі концепції механізму охорони. Доцільно, на наш погляд, виділити наступні проблеми: поняття та зміст інституту державно-правової охорони основних прав і свобод громадян; стан державно-правової діяльності щодо охорони основних прав і свобод на сучасному етапі розвитку; шляхи посилення державно-правових гарантій основних прав і свобод громадян у механізмі держави; вдосконалення системи органів державної влади; можливості розширення сфери оскарження і державного контролю; диференціація процедур державно-правової охорони основних прав і свобод громадян, створення більш сприятливих умов для активної участі громадян в охороні їх конституційних прав і свобод.
Розглянемо більш детально найбільш важливі з перелічених питань.
Державно-правова охорона конституційних прав і свобод (згідно ст. 45 Конституції РФ) спрощено розуміється як діяльність уповноважених державних органів та посадових осіб. Конституція передбачає певну обов'язок, прийняту на себе державою. Їй відповідає право людини і громадянина вимагати державної охорони від зазіхань на його конституційні права і свободи. Державна охорона прав і свобод людини і громадянина - це інститут конституційного права. Він являє собою юридичний комплекс, за допомогою якого держава зобов'язана забезпечити дотримання основних прав і свобод людини і громадянина, закріплених, перш за все, в Конституції РФ.
Закріплення цього обов'язку в Конституції РФ відображає факт приєднання Російської Федерації до Міжнародного пакту про громадянські і політичні права 1966 р. А це означає, що наша держава зобов'язується створювати умови, при яких право на юридичну охорону і захист має встановлюватися компетентною владою, і розвивати можливості державної охорони та захисту.
Конституція РФ встановлює цілий комплекс правових норм, які визначають сутність державно-правової охорони як інституту правової держави, що представляє провідний напрям діяльності органів державної влади. Конституція визначає напрями державно-правової охорони, основні права і свободи, що підлягають охороні, види відповідної державно-правової діяльності, умови належної організації державно-правової діяльності та гарантії законності реалізації державно-правової охорони. З конституційних положень, що безпосередньо визначають зміст, структуру та форми державно-правової охорони прав і свобод громадян, представляється необхідним виділити наступні.
Конституція РФ визначає, що права і свободи громадян є найвищою цінністю, а держава зобов'язується визнавати, дотримуватися і захищати ці права та свободи (ст. 2). Ця норма більш докладно розкривається в інших статтях Конституції РФ і в поточному законодавстві Росії. Визнаючи конституційні права і свободи, держава у своїх законах конкретно визначає їх зміст, обсяг, межі, гарантії їх дотримання, а також обов'язки людини (наприклад, сплата податків) і громадянина (військова служба тощо).
Конституційний обов'язок держави дотримуватися і захищати права і свободи людини і громадянина полягає у створенні системи їх охорони і захисту, в яку включаються заходи щодо створення умов реалізації прав і свобод, судові і адміністративні органи, парламентські і президентські структури, а також чіткі юридичні процедури такої охорони і захисту.
Конституція РФ закріплює виключне право Російської Федерації регулювати права і свободи людини і громадянина, а також права національних меншин (ст. 71). Поняття «регулювання» в даному випадку означає, що завданнями Федерації є: визначення переліку прав і свобод, їх конституційно-правове закріплення, встановлення конституційних та інших гарантій, механізмів та процедур їх реалізації та охорони, відповідальності за їх порушення. Ці та інші елементи регулювання (конституційного, законодавчого) прав і свобод людини набувають основне значення для всієї правової системи, всіх галузей права і суб'єктів права, в тому числі і для всього механізму державно-правової охорони прав і свобод.
Охорона основних прав і свобод є одночасно і їх регулювання. Віднесення до ведення Російської Федерації конституційно-правового регулювання в сфері прав і свобод не тільки підкреслює пріоритет цієї сфери, але і забезпечує єдність в підході до прав і свобод людини і громадянина на всій території Росії. У здійсненні функції регулювання прав і свобод, передусім, бере участь Федеральне Збори - Парламент РФ, а також Президент РФ, Уряд РФ і інші органи державної влади як суб'єкти законодавчої ініціативи.
Конституція України закріплює положення про Президента РФ як гаранта прав і свобод людини і громадянина (ч. 2 ст. 80). Виконуючи це положення, Президент РФ забезпечує узгоджене функціонування і взаємодію органів державної влади, причому як федеральних, так і суб'єктів РФ. При Президентові РФ діє Комісія з прав людини, яка утворена Указом Президента РФ від 26 вересня 1993 р. № 1458 з метою посилення гарантій громадянських і політичних прав громадян РФ. Відповідно до ч. 4 ст. 78 Конституції РФ Президент РФ здійснює нагляд і контроль за діяльністю органів виконавчої влади, в тому числі через свою адміністрацію і повноважних представників у федеральних округах і в суб'єктах РФ.
Згідно зі ст. 115 Конституції РФ Президент з метою попередження порушень прав і свобод громадян може скасувати постанову чи розпорядження Уряду РФ у разі його протиріччя федеральним законам і указам Президента або порушення закону, що визначає права і свободи людини і громадянина. Згідно зі ст. 85 Конституції РФ Президент має право припиняти дію актів органів виконавчої влади суб'єктів РФ у випадку якщо їх Конституції РФ, федеральним законам, міжнародним зобов'язанням РФ або в разі порушення прав і свобод людини і громадянина до вирішення цього питання відповідним судом.
Конституція РФ в гол. 5 покладає деякі повноваження щодо здійснення державного контролю за діяльністю органів виконавчої влади у сфері прав і свобод людини на законодавчі органи державної влади і, зокрема, на палати Федеральних Зборів - Парламенту РФ. Відповідно до ст. ст. 102, 103 Конституції РФ встановлюється контроль палат Федеральних Зборів РФ за виконанням федерального бюджету Урядом РФ і підвідомчими йому міністерствами і відомствами. У цих цілях створюється і діє Рахункова палата РФ, якій обидві палати Федеральних Зборів РФ повноважні давати доручення. Крім того, встановлена ​​процедура відповідей членів Уряду РФ на питання і запити членів Ради Федерації і депутатів Державної Думи.
Конституція РФ в ст. 114 покладає на Уряд РФ повноваження щодо здійснення заходів щодо забезпечення законності, прав і свобод громадян, охорони власності і громадського порядку, боротьбі зі злочинністю. Відповідно до ст. 12 Федерального конституційного закону «Про Уряді Російської Федерації» на Уряд покладається повноваження щодо здійснення державного контролю за дотриманням прав і свобод громадян федеральними міністерствами і відомствами. У зв'язку з цим Закон уповноважує Уряд РФ скасовувати акти федеральних органів виконавчої влади або зупиняти їх дію, застосовувати заходи дисциплінарного впливу аж до звільнення до призначуваних Урядом РФ посадовим особам.
В целях охраны прав и свобод человека и гражданина на Министерство внутренних дел РФ возлагается обеспечение безопасности граждан, предупреждение и пресечение преступлений и административных правонарушений, раскрытие преступлений, охрана общественного порядка и обеспечение общественной безопасности (ст. 2 Закона РФ «О милиции»[97]).
Конституція РФ в ч. 4 ст. 125 закріплює повноваження Конституційного Суду РФ, що мають важливе значення для охорони і захисту конституційних прав і свобод особистості. За скаргами на порушення конституційних прав і свобод громадян та з запитами судів він правомочний перевіряти конституційність закону, застосованого чи підлягає застосуванню в конкретній справі, в порядку, встановленому федеральним законом. При цьому перевірятися може конституційність не будь-якого закону, а тільки зачіпає права і свободи. Конституційний Суд вимушений нерідко відмовляти в розгляді скарг, що надійшли у зв'язку з їх непідвідомчістю йому або з невідповідністю вимогам закону.
Загальновідомо, що в юридичній науці йде дискусія про правову природу рішень Конституційного Суду, про те, чи є вони джерелом права. Дотримуючись ідеї закріплення в майбутньому федеральному законі «Про нормативних правових актах Російської Федерації» спеціальної статті про нормативну природу рішень Конституційного Суду, видається справедливим думку, що, принаймні, постанови про тлумачення Конституції, про неконституційність положень законів та інших нормативних актів, про дозвіл спорів про компетенції мають характер нормативних актів. Нередко они являются основанием для принятия федеральных законов либо отклонения их проектов, принятия указов Президента и постановлений Правительства.[98] Устранение пробела в законодательной конкретизации решений Конституционного Суда РФ активизирует деятельность по ликвидации дискриминационных норм в нашем государстве, возникающих в результате неопределенности закона, «искажения» его смысла правоприменителем, нереализованности отдельных конституционных норм.
Конституція РФ в ст. 129 закріплює положення про статус Прокуратури РФ як системи державних органів, які здійснюють нагляд за виконанням діючих на території Росії законів. Здійснення нагляду за дотриманням прав і свобод людини і громадянина є самостійним напрямком діяльності органів прокуратури, в ході якого розглядаються і перевіряються заяви, скарги та інші повідомлення про порушення прав і свобод, вживаються заходи щодо попередження та припинення порушень прав і свобод людини і громадянина, залученню до відповідальності осіб, які порушили закон, та відшкодування заподіяної шкоди.
Конституція РФ у ч. 1 ст. 103 передбачає запровадження інституту Уповноваженого з прав людини в РФ, необхідного для утворення цілісної системи захисту основних прав громадян. Принятие Федерального конституционного закона «Об Уполномоченном по правам человека в РФ» [99]явилось важной вехой на пути укрепления законности и гарантий прав личности в России.
Конституція РФ в ст. 12 закріплює одну з основ російської демократії та публічної влади - місцеве самоврядування. Відповідно до ст. 132 Конституції РФ і ст. 6 Закона об общих принципах организации местного самоуправления[100] органы местного самоуправления осуществляют охрану общественного порядка. Це передбачає створення ними на підвідомчій території умов, що гарантують безпеку особистості, безперешкодну реалізацію громадянами конституційних прав і свобод. Важливу роль у зазначеній сфері покликана грати міліція громадської безпеки. У районах, містах, районах міст, тобто на рівні муніципальних утворень, вона створюється і функціонує як структурного ланки у складі органів виконавчої влади - відділів (управлінь) внутрішніх справ відповідного суб'єкта РФ. Тобто можна сказати, що таким чином здійснюється поєднання державних і самоврядних почав у сфері охорони основних прав і свобод людини і громадянина.
Конституція РФ в ст. 46 закріплює право кожного на звернення до суду - право людини і громадянина на правосуддя. Цей принцип передбачає, що будь-який громадянин може звернутися за допомогою до судової влади у разі порушення його прав і свобод, в тому числі і органами державної влади, місцевого самоврядування, громадськими об'єднаннями та посадовими особами. Конституція РФ виділяє право громадянина, потерпілого від злочинного посягання, на доступ до правосуддя (ст. 52). Однак право на правосуддя не є виключним привілеєм потерпілого від злочину. Згідно зі ст. 14 Міжнародного пакту про громадянські і політичні права «кожен має право при розгляді будь-якого кримінального обвинувачення, пред'явленого йому, на справедливий і публічний розгляд справи компетентним, незалежним і безстороннім судом, створеним на основі закону». Цей Міжнародний пакт поширює сферу права на судовий захист у кримінальному процесі.
У Конституції РФ, в ч. 3 ст. 46, закріплено право кожного відповідно до міжнародних договорів РФ звертатися в міждержавні органи по захисту прав і свобод людини, якщо вичерпані всі наявні внутрішньодержавні засоби правового захисту. Однак хто повинен вирішувати, що всі наявні внутрішньодержавні засоби правового захисту вичерпані, поки неясно. Та й самі міжнародні договори з прав людини більшості громадян Росії не відомі, тому вони і не мають уявлення, в які міждержавні органи і яким чином можна звертатися за захистом своїх прав.
Конституція РФ у ч. 1 ст. 45 гарантує державний захист прав і свобод людини і громадянина. У ч. 2 ст. 45 Конституція встановлює право на оскарження до суду рішень і дій (чи бездіяльності) органів державної влади, органів місцевого самоврядування, громадських об'єднань і посадових осіб.
Конституція РФ в ст. 48 встановлює право на отримання кваліфікованої юридичної допомоги, у ст. 52 - охорону законом права потерпілих від злочинів та зловживань владою, у ст. 52 - повноваження держави щодо забезпечення доступу до правосуддя та компенсації завданої шкоди, у ст. 53 - право на відшкодування шкоди, заподіяної незаконними діями (або бездіяльністю) органів державної влади або їх посадових осіб, у ч. 2 ст. 55 - заборона на видання законів, які скасовують або применшують права і свободи людини і громадянина, в ч. 3 ст. 55 - можливість обмеження федеральним законом прав і свобод людини і громадянина з метою захисту основ конституційного ладу, моральності, здоров'я, прав і законних інтересів інших осіб, забезпечення оборони і безпеки держави, у ч. 3 ст. 41 - відповідальність посадових осіб у відповідності з федеральним законом за приховування фактів і обставин, що створюють загрозу життю і здоров'ю людей, у ст. ст. 15, 57, 58, 59, 62 - обов'язки людини і громадянина на території Російської Федерації.
Конституція РФ і чинне законодавство закріплюють цілий ряд положень, присвячених юридичних процедур, форм і методів охорони основних прав і свобод людини і громадянина.
Зазначені правові норми як первинні правила поведінки складають живу тканину закону. От их правильного определения и «набора» в тех или иных видах актов зависит очень многое.[101] Конституционно-правовые нормы института охраны основных прав и свобод граждан являются нормами высокой регулятивной концентрации, своего рода обобщенными моделями поведения субъектов права. Тому у зазначених нормах нерідко відсутня традиційна тріада елементів і норма-диспозиція є найбільш типовою. Але при цьому можна - і для цього є всі підстави - виділити серед них конституційні норми-дефініції, норми-цілі, норми-принципи, можна норми, компетенційні норми, норми-заборони, норми-імперативи. З'ясування природи та видів цих норм важливо для правильної орієнтації суб'єктів права та їх адекватних правових дій. В іншому випадку потенціал норм виявляється і використовується або не повністю, або помилково.
Ці різновиди норм зумовлюють в основних рисах класифікацію норм всього інституту державно-правової охорони основних прав і свобод громадян. Конституційні норми-дефініції або відтворюються в наступних законах повністю, або служать основою побудови закону і формулювання його норм. Конституційні норми-принципи і норми-цілі служать базою для створення аналогічних норм в законах. Так, положення ст. 2 Конституції РФ про людину, її права і свободи як вищої цінності отримали розвиток у ст. 3 (об ответственности, гласности и обеспечении прав и свобод человека и гражданина) Федерального конституционного закона «О Правительстве Российской Федерации»[102] и в ст. 1 (про захист прав і свобод громадян) Закону Російської Федерації «Про міліцію».
Норми общерегулірующіе, включаючи компетенційні, і конкретно-регулюючі, імперативні, використовуються в даному інституті охорони основних прав і свобод особливо часто. Це норми про предмети ведення Російської Федерації і її суб'єктів, про повноваження органів державної влади, про взаємини державних органів між собою, про відносини державної влади з фізичними і юридичними особами. Часто ці норми виражені як обов'язки відповідних суб'єктів конституційно-правових відносин. Так, п. 2 ст. 15 Конституції РФ, що встановлює, що органи державної влади, органи місцевого самоврядування, посадові особи, громадяни та їх об'єднання зобов'язані дотримуватися Конституції РФ і закони, «розгорнуто» та конкретизовано у ст. 10 Закону «Про міліцію».
У формуванні інституту державно-правової охорони основних прав і свобод застосовуються і можна насолоджуватися норми, що дозволяють громадянам вільно використовувати свої права і свободи, а державним органам у процесі охорони прав і свобод - проявляти творчість у ході правозастосування, з урахуванням принципу «заборонено все, що не дозволено ». Так, норми гл. 2 Конституції РФ одержали розвиток у законах про вибори, про громадянство, про в'їзд і виїзд з країни, про виборчі права громадян, про засоби масової інформації та ін Закон РФ «Про міліцію», розвиваючи ст. 45 Конституції РФ про гарантування державного захисту прав і свобод громадян, встановлює права міліції (ст. 11) на вчинення дій, необхідних для охорони та захисту основних прав і свобод громадян (наприклад, припинення злочинів та адміністративних правопорушень, у тому числі пов'язаних з порушенням прав і свобод).
Диспозитивні норми регулюють діяльність багатьох державних органів: Президента РФ, Федеральних Зборів РФ, Уряду РФ, федеральних судів, органів прокуратури, внутрішніх справ, міліції та ін Причому ці норми одержали свій розвиток у відповідних законах, що регулюють організацію і діяльність даних органів у сфері охорони основних прав і свобод громадян.
Включення норм-заборон до інституту охорони основних прав і свобод розраховане на їх превентивне дію для збереження правомірної поведінки юридичних і фізичних осіб. Вони служать своєрідними індикаторами можливих протиправних дій. Так, стаття - ст. 56 (п. 3) - Конституції України встановлює, що не підлягають обмеженню в умовах надзвичайного стану права і свободи, передбачені ст. ст. 20, 21, 23 (ч. 1), 24, 28, 34 (ч. 1), 40 (ч. 1), ст. ст. 46 - 54 Конституції РФ.
Охоронні норми (норми-санкції) виступають як засіб застосування заходів відповідальності за правопорушення у сфері основних прав і свобод громадян. Так, конституційні норми передбачають такі заходи конституційної відповідальності: а) скасування, призупинення, анулювання правових актів; б) відставка органу, посадової особи, в) дострокове припинення повноважень; г) відгук; д) введення спеціальних, в тому числі тимчасових, режимів; е) розпуск органу; ж) реорганізація державних структур; ж) відмова в реєстрації, і) заборона. Вид цієї юридичної відповідальності ще недостатньо добре розроблений і вимагає додаткового опрацювання і широкого впровадження.
Велику групу норм-санкцій, які передбачають відповідальність за порушення основних прав і свобод, становлять відсилання до заходів кримінальної, адміністративної, матеріальної відповідальності, передбаченим у галузевому законодавстві. Так, у чинному Кримінальному кодексі РФ передбачені заходи кримінальної відповідальності за злочини проти особистості, державної влади, основ конституційного ладу.
Норми-санкції можуть міститися і в матеріальних нормах (переважно компетенційних), процесуальних (регламенти), колізійних нормах, нормах погоджувальних процедур (по порядку врегулювання розбіжностей між органами виконавчої влади) та ін На жаль, і друга і третя групи зазначених норм також недостатньо повно і детально розроблені з точки зору охорони і захисту основних прав і свобод громадян.
Таким чином, для формування і дії інституту державно-правової охорони основних прав і свобод громадян вельми важливі внутрішні зв'язки конституційно-правових норм. Їх відсутність або слабкість ведуть до зниження ефективності законодавчого регулювання і, в кінцевому рахунку, до незадовільного забезпечення дії основних прав і свобод. І навпаки, забезпечення зв'язків між нормами всередині закону, між однорідними нормами різних законів, дотримання пропорцій між окремими блоками інституту дозволяє використовувати високий потенціал всього комплексу державно-правової охорони основних прав і свобод громадян.
Завдання розвитку матеріальних, організаційних та процесуальних основ реалізації права на державно-правову охорону конституційних прав і свобод потребує вдосконалення всієї системи державно-правової охорони, забезпечення умов інтенсифікації правоохоронної функції державних органів.
Зміст правоохоронної функції державних органів складається з декількох елементів: а) попередження порушення прав; б) відновлення порушеного права; в) скасування законодавчих та підзаконних нормативних актів у разі їх суперечності із законом (визнання їх недійсності); г) відшкодування збитків та моральної шкоди, заподіяної людині і громадянину; д) вирішення питання про відповідальність порушника прав людини і громадянина.
З іншого боку, у конституційному законодавстві ще не сформувалися відповідні підгалузі, спрямовані на забезпечення конституційних прав і свобод громадян. Численні правові засоби, спрямовані на підтримку конституційних прав і свобод, знаходяться в різних галузях права і законодавства, не взаємопов'язані між собою, часом зайво відокремлені і суперечать один одному.
Здається, незважаючи на різноманіття видів забезпечення (охорони та захисту) основних прав і свобод громадян, необхідно говорити про загальні принципи, цілі, завдання його здійснення, характерних для всіх сфер правообеспечітельной діяльності і для всіх органів, її здійснюють. Учитывая всевозрастающую роль прав и свобод человека и гражданина в государственной и общественной жизни, в обеспечении устойчивого развития современного мира,[103] представляется возможным говорить об особой роли охраны прав и свобод, предупреждения их нарушений как важной функции государственных органов, и в первую очередь правоохранительных органов.

Висновок

В настоящее время права человека развиваются на фоне резких противоречий, которые исследуются явно недостаточно, но они имеют тенденцию к развитию и углублению и влияют на состояние прав человека.
Противоречие, с одной стороны, между процессом глобализации современного мира, и, с другой стороны, возрастанием значимости, своеобразия ценностей различных цивилизаций с их культурой, традициями, стремлением сохранить свою самобытность и специфику образа жизни. Е.А. Лукашева отмечает, что «Мы в основном обращаем внимание на универсальный характер прав человека, в наших подходах преобладает евроцентристский подход. Однако оценивая тенденции в развитии прав человека следует взвешенно подходить к соотношению европейских универсальных стандартов и традиционализма, культуры, религии иных цивилизаций (индийской, исламской африканской…)»[104]
Эта проблема в настоящее время становится все более актуальной. На фоне всеобщей глобализации сфера межгосударственных отношений активно осваивается новыми действующими лицами, среди которых представители этнических групп и их объединений. По мнению некоторых авторов, именно процессы интеграции и унификации, увеличение числа решений, принимаемых на наднациональном уровне, способствуют возрождению локализма и регионализма.
В связи с описанными выше явлениями значительно возрастает количество нормативных актов, регулирующих права и свободы человека и гражданина и, соответственно, количество норм в данной сфере. Тенденция увеличения сектора нормативного регулирования в области субъективных прав, многократного дублирования норм в различных правовых актах, а также появления новых субъективных прав, ранее не известных юридической науке, видимо, будет сохраняться.
Данные обстоятельства имеют не только положительные, но и отрицательные стороны. Так, многократное дублирование норм, регулирующих права и свободы человека и гражданина, зачастую приводит к необоснованному усложнению нормативной базы, возникновению ряда противоречий между различными нормативно-правовыми актами, что объясняется недостаточной юридической техникой. Это приводит к тому, что на фоне декларирования большинства необходимых индивиду субъективных прав, человек не всегда в состоянии ими воспользоваться по причине усложненного механизма реализации.
Указанные проблемы сильно усугубляются правотворчеством субъектов, которые, в нарушение положений Конституции РФ о разделении предметов ведения, активно принимают нормы, регулирующие права и свободы человека и гражданина, а также в своих нормативных актах дублируют положения конституции и федерального законодательства.
Считаю необходимым отметить, что на фоне положения ч. 1 ст. 15 Конституции РФ о том, что «Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации», дублирование субъектами федеральной Конституции выглядит несколько излишним. Полагаю, что в данном случае возможно ограничиться формулировкой о том, что в регионе признаются и гарантируются права и свободы, установленные федеральным законодательством.
Не вызывает сомнений тот факт, что одним из важнейших условий упрочения российской государственности, обеспечения прав и свобод человека и гражданина на всей территории России является соблюдение принципа верховенства Конституции РФ и федеральных законов, который подразумевает также единое применение всех норм федерального законодательства на территории федеративного государства. Данный принцип закреплен в ст. 15 Конституции России и ст. 1 ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации».[105] На фоне данных норм во многих субъектах Российской Федерации со ссылкой на целесообразность, национальные, религиозные особенности и нужды по-прежнему принимаются правовые акты, противоречащие Конституции Российской Федерации и федеральным законам, что приводит к ущемлению прав граждан. Данный факт подтверждается исследованиями ряда правозащитных организаций, действующих на территории России.
Еще одной угрозой принципу верховенства федеральной Конституции является несоответствие Конституции РФ некоторым международным нормам и принципам в области прав человека. К сожалению, данная проблема недостаточно изучена в правовой науке. Полагаю, что сложившуюся ситуацию можно исправить путем принятия Конституционным Судом РФ решений по толкованию норм Конституции в соответствии с международными нормами и принципами, что позволило бы несколько сгладить обозначенную проблему.
На фоне повсеместного закрепления прав человека в различных нормативных актах, на первое место выступает проблема взаимодействия и конкуренции различных прав и свобод. В настоящее время данный аспект не урегулирован в правовом порядке, не существует иерархии прав, которая обладала бы определенной юридической силой, поэтому данный вопрос, как правило, решается на основе судейского усмотрения. Это относится не только к российской правовой системе. Схожие проблемы имеются в большинстве государств, а также в международных органах по защите прав человека. Чтобы избежать усугубления данной ситуации, необходимо разработать определенную иерархию прав и свобод человека и гражданина, которая могла бы получить позитивное закрепление в нормативных актах.

Список використаної літератури

Нормативно-правові акти Російської Федерації
1. Конституція РФ. Прийнята всенародним голосуванням 12 грудня 1993 р. (з ізм. Від 25.07.2003) / / РГ від 25.12.1993 № 237, СЗ РФ від 28.07.2003, № 30, ст. 3051.
2. Федеральний конституційний закон «Про надзвичайний стан» від 30.05.2001 № 3-ФКЗ (ред. від 30.06.2003) / / СЗ РФ від 04.06.2001, № 23, ст. 2277, СЗ РФ від 07.07.2003, № 27 (ч. 1), ст. 2697.
3. Федеральний конституційний закон «Про воєнний стан» від 30.01.2002 № 1-ФКЗ / / СЗ РФ від 04.02.2002, № 5, ст. 375.
4. Федеральний конституційний закон «Про Уряді Російської Федерації» від 17.12.1997 № 2-ФКЗ (ред. від 03.11.2004) / / СЗ РФ від 22.12.1997, № 51, ст. 5712, СЗ РФ від 08.11.2004, № 45, ст. 4376.
5. Федеральний конституційний закон «Про уповноваженого з прав людини в Російській Федерації» від 26.02.1997 № 1-ФКЗ / / СЗ РФ від 03.03.1997, № 9, ст. 1011.
6. Федеральний конституційний закон «Про судову систему Російської Федерації» від 31.12.1996 № 1-ФКЗ (ред. від 04.07.2003) / / СЗ РФ від 06.01.1997, № 1, ст. 1, СЗ РФ від 07.07.2003, N 27 (ч. 1), ст. 2698.
7. Кримінальний Кодекс Російської Федерації від 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. від 28.12.2004) / / СЗ РФ від 17.06.1996, № 25, ст. 2954, РГ від 30.12.2004, № 290.
8. Цивільний Кодекс РФ (частина перша) від 30.11.1996 № 51-ФЗ (ред. від 30.12.2004) / / СЗ РФ від 05.12.1994, № 32, ст. 3301, РГ від 31.12.2004, № 292.
9. Кримінально-виконавчий Кодекс Російської Федерації від 08.01.1997 № 1-ФЗ (ред. від 04.11.2004) / / СЗ РФ від 13.01.1997, № 2, ст. 198, СЗ РФ від 08.11.2004, № 45, ст. 4379.
10. Земельний Кодекс Російської Федерації від 25.10.2001 № 136-ФЗ (ред. від 29.12.2004) / / СЗ РФ від 29.10.2001, № 44, ст. 4147, РГ від 30.12.2004, № 290.
11. Трудовий Кодекс РФ від 30.12 2001 № 197-ФЗ (ред. від 29.12.2004) / / СЗ РФ від 07.01.2002, № 1 (ч. 1), ст. 3, РГ від 31.12.2004, № 292.
12. Федеральний закон «Про оборону» від 31.05.1996 № 61-ФЗ (ред. від 29.12.2004) / / СЗ РФ від 03.06.1996, № 23, ст. 2750, РГ від 12.01.2005, № 1.
13. Федеральний закон «Про свободу совісті та релігійні об'єднання» від 26.09.1997 № 125-ФЗ (ред. від 29.06.2004) / / СЗ РФ від 29.09.1997, № 39, ст. 4465, СЗ РФ від 05.07.2004, № 27, ст. 2711.
14. Федеральний закон «Про загальні принципи організації місцевого самоврядування в Російській Федерації» від 28.08.1995 № 154-ФЗ (ред. від 08.12.2003) / / СЗ РФ від 28.08.1995, № 35, ст. 3506, СЗ РФ від 15.12.2003, № 50, ст. 4855.
15. Закон РФ «Про трансплантацію органів і (або) тканин людини» від 22.12.1992 № 4180-1 (ред. від 20.06.2000) / / ВСНД і ЗС РФ від 14.01.1993, № 2, ст. 62, СЗ РФ від 26.06.2000, № 26, ст. 2738.
16. Основи законодавства України про охорону здоров'я громадян (ред. від 29.12.2004) / / ВСНД і ЗС РФ від 19.08.1993, № 33, ст. 1318, СЗ РФ від 06.12.2004, № 49, ст. 4850.
17. Закон РФ «Про міліцію» від 18.04.1991 № 1026-1 (ред. від 22.08.2004) / / ВСНД і ЗС РРФСР від 18.04.1991, № 16, ст. 503, СЗ РФ від 30.08.2004, № 35, ст. 3607.
18. Указ Президента РФ «Про поетапне скорочення застосування смертної кари у зв'язку з входженням Росії до Ради Європи» від 16.05.1996 № 724 / / Відомості Верховної від 20.05.1996, № 21, ст. 2468.
19. Ухвала Конституційного Суду РФ «У справі про перевірку конституційності положень статті 41 та частини третьої статті 42 КПК України, пунктів 1 і 2 Постанови Верховної Ради Російської Федерації від 16 липня 1993 року« про порядок введення в дію закону російської федерації «Про внесення змін і доповнень до закону РРФСР «Про судоустрій УРСР», Кримінально-Процесуальний Кодекс України, Кримінальний Кодекс РРФСР і Кодекс України про адміністративні правопорушення »у зв'язку із запитом Московського Міського Суду і скаргами ряду громадян» від 02.02.1999 № 3-П / / СЗ РФ від 08.02.1999, № 6, ст. 867.
20. Постанова Пленуму Верховного Суду РФ «Про деякі питання застосування судами Конституції Російської Федерації при здійсненні правосуддя» від 31.10.1995 № 8 / / Бюлетень Верховного Суду РФ. - 1996. - № 1.
21. Постанова ДД ФС РФ «Про звернення Державної Думи Федеральних Зборів Російської Федерації« До Президента Російської Федерації В.В. Путіну про передчасність ратифікацію Протоколу № 6 до Конвенції про захист прав людини та основних свобод (щодо скасування смертної кари) від 28 квітня 1983 року »від 15.02.2002 № 2483-III ГД / / СЗ РФ від 25.02.2002, № 8, ст . 799.
Міжнародні нормативно-правові акти
22. Загальна Декларація прав людини. (Прийнята 10.12.1948 Генеральною Асамблеєю ООН) / / Російська газета від 05.04.1995.
23. Конвенція про захист прав людини та основних свобод (Міститься в м. Римі 04.11.1950) (разом з Протоколом № 1 (Підписано в м. Парижі 20.03.1952), Протоколу № 4 про забезпечення деяких прав і свобод крім тих, які вже включені до Конвенції та першого протокол до неї (Підписано в м. Страсбурзі 16.09.1963), Протоколу № 7 (Підписано в м. Страсбурзі 22.11.1984)) / / СЗ РФ від 08.01.2001, № 2, ст. 163.
24. Протокол № 6 до Європейської Конвенції про захист прав людини і основних свобод щодо скасування смертної кари (ETS № 114). Підписано в м. Страсбурзі 28.04.1983 / / Російська газета від 05.04.1995.
25. Міжнародний пакт «Про громадянські та політичні права» від 16.12.1966 / / Бюлетень Верховного Суду РФ. - 1994. - № 12.
26. Міжнародний пакт «Про економічні, соціальні та культурні права» від 16.12.1966 / / Бюлетень Верховного Суду РФ. - 1994. - № 12.
27. Конвенція про права дитини (схвалена Генеральною Асамблеєю ООН 20.11.1989) / / Збірник міжнародних договорів СРСР, випуск XLVI, 1993.
28. Конвенція про попередження злочину геноциду і покарання за нього (Міститься 09.12.1948) / / Міжнародний захист прав і свобод людини. Збірник документів. - М.: Юридична література, 1990. - С. 98 - 103.
29. Міжнародна конвенція про ліквідацію всіх форм расової дискримінації (Прийнята 21.12.1965 Резолюцією 2106 (XX) Генеральної Асамблеї ООН) / / Міжнародний захист прав і свобод людини. Збірник документів. - М.: Юридична література, 1990. - С. 125 - 139.
Спеціальна література
30. Алексєєв С. С. Права людини як інститут природного і позитивного права / Права людини. Історія, теорія і практика. Навчальний посібник. / / Відп. Ред. Б. Л. Назаров. - М., 1995.
31. Алексєєв С. С. Право: абетка - теорія - філософія. Досвід комплексного дослідження. - М., 1999.
32. Бабурін С. М. Територіальні режими і територіальні суперечки: державно-правові проблеми. - М., 2001.
33. Бабурін С. Н. Територія держави: правові та геополітичні проблеми. - М., 1997.
34. Баглай М. В. У конституційному праві Російської Федерації. Підручник для вузів. - М., 1999.
35. Безпека особи (громадян Росії) і соціально-політична ситуація в країні / / Наукові проблеми національної безпеки Російської Федерації. Вип. 2. - М., 1998.
36. Боброва Н. А. Гарантії реалізації державно-правових норм. - Воронеж, 1984.
37. Бекон Ф. Зібрання творів. - М., 1991.
38. Вагацума С., Аріідзумі Т. Цивільне право Японії. - М., 1993.
39. Веберс Я. Р. Правосуб'єктність громадян у радянському цивільному праві і сімейному праві. - Рига, 1975.
40. Вітрук Н. В. Юридична природа конституційних прав і свобод громадян. / Конституційний статус особи в СРСР. - М., 1980.
41. Воєводін Л. Д. Конституційні права і обов'язки радянських громадян. - М., 1972.
42. Воєводін Л. Д. Юридичний статус особи в Росії. Навчальний посібник. - М., 1997.
43. Гамбаров Ю. С. Свобода та її гарантії. Популярні соціально-юридичні нариси. - СПб., 1910.
44. Німецьке право. Ч. 1. - М., 1996.
45. Голландська правова культура / Відп. ред. В.В. Бойцова і Л.В. Бойцова. - М., 1998.
46. Цивільне право: Учеб. Частина перша. / Под ред. А. Г. Калпин, А. І. Масляєва. - М., 1997.
47. Григорян Л. А. Конституція СРСР - правова основа організації та діяльності органів внутрішніх справ / Конституційно-правові основи організації та діяльності органів внутрішніх справ: Праці Академії МВС СРСР. - М., 1982.
48. Дождев Д. В. Римське приватне право. Підручник для вузів. - М., 1996.
49. Доповідь про діяльність Уповноваженого з прав людини в Російській Федерації в 2000 році. - М., 2001.
50. Іванов А. П. основні ознаки конституційних прав і обов'язків радянських громадян. Автореф. дис. канд. юрид. наук. - Саратов, 1969.
51. Кістяківський Б. О. Соціальні науки і право. Нариси з методології соціальних наук та загальної теорії права. - М., 1916.
52. Козлова Є. І. Конституційні права і свободи людини і громадянина. / Державне право Російської Федерації. / / За ред. О. Є. Кутафіна. - М., 1996.
53. Коментар до Конституції Російської Федерації / Під ред. Ю. В. Кудрявцева. - М., 1996.
54. Конституційне законодавство Росії. / Под ред. Ю. А. Тихомирова. - М., 1999.
55. Конституційне (державне) право зарубіжних країн: Учеб. / Под ред. Б. А. Страшуна. - М., 1995.
56. Корєшкова І. М. Конституційні права і свободи радянських громадян та їх розвиток в поточному законодавстві: Автореф. дис ... канд. юрид. наук. - М., 1981.
57. Кутафін О. Є. Основні права, свободи і обов'язки громадян СРСР / Радянське державне право: Підручник. - М., 1985.
58. Лазарєв В. В. Застосування радянського права. - Казань, 1972.
59. Лозбінев В. В. Інститут надзвичайного стану в Російській Федерації (теорія, законодавство, практика). - М., 2001.
60. Лук'янов І. Ф. Сутність категорії «властивість». - М., 1982.
61. Малеина М. М. Особисті немайнові права громадян: поняття, здійснення, захист. - М., 2000.
62. Маркс К., Енгельс Ф. Соч. 2-е вид. Т. 1.
63. Матеріалісти Стародавньої Греції. - М., 1955.
64. Матузов Н. І. Правова система і особистість. - Саратов, 1937.
65. Мор Т. Вибрані твори. - М., 1984.
66. Мордовець О. С. Соціально-юридичний механізм забезпечення прав людини і громадянина. - Саратов, 1997.
67. Морозов В. В., Морозов В. Д. Діалектика: системи та розвиток. - Мінськ, 1978.
68. Назаренко А. Ф. Універсальні зв'язки буття. / Філософія. Підручник для юридичних вузів. / / За ред. В. П. Сальникова, В. П. Федорова, Г. М. Хана, Б. К. Джегутанова. - СПб., 1999.
Додати в блог або на сайт

Цей текст може містити помилки.

Держава і право | Диплом
317.8кб. | скачати


Схожі роботи:
Стандарти Ради Європи у галузі прав людини і російське законодавство
Механізми ради Європи з захисту прав людини
Міжнародні стандарти і російське законодавство про права людини і громадянина
Конституційно-правовий статус Уповноваженого Верховної Ради України з прав людини
Європейські стандарти прав людини загальнотеоретична характеристи
Європейські стандарти прав людини загальнотеоретична характеристика
Міжнародні норми і стандарти щодо забезпечення прав і свобод людини
Конкурентоздатність України в галузі захисту прав та свобод людини
Ставлення до смертної кари зарубіжних держав Росії і Ради Європи
© Усі права захищені
написати до нас