Зміст
"1-3"Введення ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... .. ... 1
1. Кейнсіанська концепція теорії споживання ... ... ... ... ... ... ... .... 4
2. Кейнсіанська концепція зайнятості ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... .... .... 9
3. Кейнсіанська модель загальної економічної рівноваги ... ... .. 13
4. Кейнсіанські моделі економічного зростання ... ... ... ... ... ... ... .... 17
5. Можливість реалізації концепцій кейнсіанства в Росії ... ... 20
Висновок ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... .... 26
Бібліографія ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... .... ... 29
Введення
Джон Мейнард Кейнс - «батько-засновник» так званої «кейнсіанської теорії», або просто кейнсіанства. Свою першу економічну монографію «Індійська валюта і фінанси» Кейнс опублікував в 1913 р. У 1919 році виходить книга «Економічні наслідки Версальського договору», що стала бестселером і викликала незадоволення урядових кіл Великобританії. Кейнс писав: «Якщо ми навмисно прагнемо до зубожіння в Центральній Європі, то відплата не змусить себе довго чекати» [1]. Наступною великою роботою Кейнса став «Трактат про грошову реформу» (1923 р.), де доводиться необгрунтованість повернення Британії до золотого стандарту. Тут же вперше висувається в якості ключової проблема зайнятість і вказується, що інфляція, стимулююча економічно активні елементи суспільства, є меншим злом, та як у зубожілим світі набагато небезпечніше провокувати безробіття, ніж незадоволення рантьє. Ці ідеї Кейнс розвивав також в памфлетах «Економічні наслідки валютної політики містера Черчілля» і «Кінець laissez fair», де критикував політику невтручання держави в економіку класичний принцип «laissez fair» [2].
У 1930 р. виходить у світ двотомний «Трактат про гроші". Крім питань грошового обігу, Кейнс розробляє тут основи теорії зайнятості та національного доходу, висуваючи на перший план проблему економічної нестабільності і окреслено принципово новий підхід до неї по засобом аналізу співвідношення між інвестиціями та c6epеженіямі. Що бере тут свій початок концепція «ефективного попиту» стала несучою опорою кейнсіанської теорії.
Опублікований в 1936 році головна праця Кейнса «Теорія зайнятості, відсотка і грошей» знаменував собою революційний переворот у розвитку економічної думки. Автор у передмові протиставляє свій метод класичної спадщини А. Сміта і Д. Рікардо.
На початку другої світової війни Кейнс був запрошений експертом в міністерство фінансів (казначейство). Його робота «Як платити за війну" (1940 р.) намічала радикально новий план вирішення проблеми міжнародних фінансів [1].
Дж. Кейнс вважається творцем системи державного регулювання економіки, хоча воно скоріше наслідок, ніж спонукальний мотив макроекономічного аналізу.
Стимулятором виробництва є, відповідно до кейнсіанської моделі, попит, який визначається як психологічна готовність суспільства до споживання. Справа в тому, що дохід домашнього господарства, фірми, країни в цілому, як правило, збільшується швидше, ніж його споживання, як особисте, так і виробниче, причому в міру зростання добробуту ця різниця між доходом і споживанням стає досить значною. Таким чином, в розвиненій економіці виникає фактор відкладеного попиту, заощаджень. Останні існують у вигляді банківських рахунків та інших пасивів. Завдання полягає в тому, щоб активізувати, змусити працювати зберігає частину національного доходу. Заощадження мають перетворитися в складову частину ефективного попиту. І тут на сцені з'являється держава з усім інструментарієм фіскальної (держбюджетної) і кредитно-грошової політики. Центральний банк розміщує позики (продає облігації), розподіляє пільгові кредити; проводяться державні закупівлі товарів і послуг; будується інфраструктура і соціальний сектор. Природно, що бюджетні витрати перекривають кошти, що мобілізуються за рахунок позик. Кейнсіанці радять використовувати податки, а також, у відомих межах, грошову емісію [2].
1. Кейнсіанська концепція теорії споживання
В кейнсіанській концепції поведінка споживача інтерпретується принципово іншим чином. По-перше, величина доходу виступає в якості екзогенного параметра. По-друге, обсяг споживання залежить тільки від поточного наявного доходу. По-третє, розподіл доходу на споживання і заощадження залежить не від об'єктивного параметра економічної кон'юнктури (поточної ставки відсотка), а від переваг споживача: традицій, сформованого світогляду, суспільних установок і т. п., тобто від чинників суб'єктивного характеру.
Кейнс підкреслював, що ймовірність того, що домашнє господарство змінить своє споживання в результаті коливань процентної ставки на один або два пункти, дуже низька. Що стосується заощаджень, то якщо їх і можна уявити як функцію від процентної ставки, то як неспадними, але не зростаючу функцію [3].
Залежність споживання від абсолютної величини поточного наявного доходу Кейнс сформулював у вигляді основного психологічного закону, згідно з яким «люди схильні, як праві ло, збільшувати своє споживання із зростанням доходу, але меншою мірою, ніж ростуть доходи». Даний висновок робиться «не тільки з апріорних міркувань, виходячи з нашого знання людської природи, але й на підставі детального вивчення минулого досвіду».
Кейнсіанська функція споживання, відповідна основному психологічному закону, виглядає:
C (y) = C 0 + C y y v. (1)
Відповідно функція заощаджень:
S (y) = S 0 + S y y v (2)
де С y = L З / L у - гранична схильність до споживання за доходом (виражає, наскільки зросте споживання при зростанні доходу на одиницю);
S y = L S / L y - гранична схильність до заощадження.
C y + S y = 1
C 0 =- S 0
S |
AD |
З |
У 1 |
У |
AD C S |
Рис. 1
Загальний вигляд функції споживання С і агрегованого попиту AD як функції доходу У. [3]
Гранична схильність до споживання і є параметр, що виражає суб'єктивні (психологічні) переваги щодо розподілу доходу на споживання і заощадження. У короткому періоді цей параметр є константа.
На відміну від граничної, середня схильність до споживання (С / у), тобто частка доходу, що йде на споживання, у відповідності з основним психологічним законом зі зростанням доходу повинна знижуватися.
З кейнсіанської теорії споживання випливає один важливий наслідок, яке отримало назву мультиплікативного ефекту. Суть його полягає в тому, що якщо в економіці збільшаться з якоїсь причини автономні витрати, то в результаті сукупний попит і національний дохід зростають на багато разів більшу величину [4].
Обгрунтування дії мультиплікативного ефекту засноване на тому, що в кейнсіанській моделі споживання є функція від доходу, на відміну від інших планових витрат, які від рівня доходу не залежать і тому розглядаються як автономні. Строго кажучи, функцією від доходу в кейнсіанській моделі є також і імпорт, але облік споживання імпортних благ не змінює суті Дії мультиплікативного ефекту, уточнюючи лише кількісне значення величини мультиплікатора.
Дія мультиплікативного ефекту в загальному вигляді можна описати таким чином. Будь-яке підвищення автономних витрат на величину L А безпосередньо збільшує сукупний попит і, отже, національний доход на величину L в = L А. Але так як споживання домашніх господарств є функція від доходу, то частину приросту свого доходу в розмірі З L у вони направлять на споживання. А внаслідок того, що споживчі витрати є складовою частиною сукупного попиту, останній знову зросте. Його зростання в свою чергу викличе зростання національного доходу, в результаті чого частина приросту знову буде спрямована на споживання і т. д.
Тобто приріст автономних витрат викликає як безпосереднє збільшення приросту національного доходу, так і індукований приріст національного доходу в результаті зростання споживання.
Якщо послідовно записати всі цикли зростання сукупного попиту, починаючи від початкового приросту автономних витрат, то отримаємо:
L в = L А + С y L А + С y 2 L А + С y 3 L А + ... + З y n L А = L А (1 + З y + З y 2 + З y 3 + ... + С y n).
Так як С y <1, то ми маємо справу з порядку спадання геометричною прогресією, яка при n -> ¥ зводиться до вигляду:
Співмножник, що стоїть перед L А, називається мультиплікатором автономних витрат (позначимо його як m A). Він показує, на яку величину зросте національний доход у випадку приросту автономного попиту на L А. З виразу (2) випливає, що значення мультиплікатора тим більше, чим більшу частину приросту доходу домогосподарства схильні спрямовувати на споживання.
S |
S 1 |
Ð S |
a |
ÐY |
Y 1 |
Y 2 |
S, I |
Y 1 - Y 2 = DY = mDS m = ctg a Y 2> Y 1 |
S |
a |
DI |
Y 1 |
Y 2 |
DY |
I |
I 1 |
S, I |
Y 2 - Y 1 = DY = mDI m = ctg a Y 2> Y 1 |
Рис. 2 Рис. 3
Залежність між доходами У і інвестиціями I за Кейнсом [4].
З теорії мультиплікатора слід один цікавий висновок, який Кейнс назвав «парадоксом заощаджень». Так як S y = 1-С y, то чим більше суб'єкти зберігають, тим менше величина рівноважного національного доходу.
Теорія мультиплікатора є одним з найважливіших елементів кейнсіанської концепції. Дія мультиплікативного ефекту поряд з «парадоксом заощаджень" серед іншого наочно ілюструє найважливіший тезу кейнсіанства - про провідну роль сукупного попиту в моделі «сукупний попит - сукупна пропозиція».
Зауважимо, що значення мультиплікатора автономних витрат можна отримати і безпосередньо з умови рівноваги на ринку благ. При прирості сукупного попиту на величину DAD для збереження рівноваги необхідно, щоб приріст сукупного попиту дорівнював приросту доходу:
L А D = L y.
Якщо розбити приріст сукупного попиту на приріст автономних витрат і приріст споживання, індукований зміною доходу, то отримаємо:
L А D = L А + C L y.
Об'єднавши обидва рівняння, отримаємо:
L в = L А + С L y.
Останнє рівняння легко приводиться до вираження (2).
Теоретична конструкція поведінки домашніх господарств на споживчому ринку, запропонована Кейнсом, зробила величезний вплив на розвиток макроекономічних досліджень, саме на ній грунтується і теорія мультиплікатора, і кейнсіанська модель взаємодії ринків.
Однак після того, як в 1946 році Саймон Сміт опублікував результати досліджень з економічної динаміки в США за період 1869 по 1940 р., виявилося, що фактичні дані про динаміку доходу і споживання не відповідають постулатам кейнсіанської моделі.
Аналіз, проведений Смітом, показав, що функція типу 5.3 досить достовірно описує поведінку домашніх господарств у короткому періоді (до 4-х років). Але при переході до більш тривалим тимчасовим проміжкам (10 і 30 років) теза Кейнса про сталість граничної схильності до споживання і убуванні величини середньої норми споживання статистично не підтверджувався [9].
У дійсності середня норма споживання фактично не тільки не спадала, але, при загальній тенденції до сталості, навіть трохи зросла (із значення 0,867 у 1869-1898 рр.. До 0,879 у 1904-1933 рр.., [7]). Зауважимо, що і в наші дні величина середньої норми споживання незначно коливається біля якоїсь константи (для США, наприклад, - 0,92).
Висновки, зроблені С. Смітом, викликали необхідність перегляду уявлень про характер поведінки домашніх господарств на споживчому ринку. На цей час існує близько десятка базових концепцій, в тій чи іншій мірі пояснюють «феномен» Сміта [1].
2. Кейнсіанська концепція зайнятості
Кейнсіанська концепція будується на інших постулатах. По-перше, фактори виробництва в короткому періоді не є взаємозамінними. По-друге, економіка не є економікою досконалої конкуренції, причому ринок праці найбільш недосконалий. По-третє, номінальна заробітна плата не є гнучкою [3].
Жорсткість номінальної зарплати пояснюється двома обставинами. По-перше, у реальній економіці існують інституційні чинники, що перешкоджають гнучкого зміни номінальної зарплати, такі, як колективні договори і профспілки. По-друге, домашні господарства мають грошовими ілюзіями, сприймаючи будь-яке зниження номінальної зарплати як зниження життєвого рівня, навіть якщо при цьому спостерігається і загальне зниження цін [2].
Таким чином, грошова ставка зарплати, якщо і може змінюватися, то тільки в один бік - у бік підвищення, причому процес її зростання не носить перманентний характер.
В результаті економічні суб'єкти орієнтуються при прийнятті рішень щодо продажу і купівлі праці не на реальну, а виключно на номінальну заробітну плату.
Якщо в неокласичної концепції ринок праці є домінуючим, то в кейнсіанської моделі він займає підлегле становище.
Згідно кейнсіанської концепції підприємці пред'являють попит на таку кількість праці, яке дозволить їм здійснити пропозиція благ в розмірі, необхідному для задоволення ефективного попиту, який Кейнс визначив як фактично реалізоване при даному рівні цін значення сукупного попиту. Тобто попит на працю є функція від ефективного попиту на блага.
ND = f (y, +). (3)
Графічне подання кейнсіанської функції попиту на працю відображене на рис. 4.
Рис. 4. Модель формування попиту на працю в кейнсіанській концепції зайнятості [4].
У першому квадранті визначається величина ефективного попиту - в '. Величина ефективного попиту проектується на графік виробничої функції короткого періоду y (N), в результаті визначається попит на працю в розмірі N 0 2. Проекція знайденого значення попиту на працю на графік граничної продуктивності визначає ціну, за якою підприємці згодні придбати кількість праці N 0, тобто ставку номінальної зарплати - W 0.
Зміна ставки заробітної плати впливає на величину попиту на працю, але в межах, встановлених обсягом ефективного попиту.
У разі зниження ставки зарплати нижче W 0 підприємці все одно не зможуть найняти працівників більше, ніж N 0, бо інакше пропозиція благ перевищить ефективний попит, і на ринку благ утворюється надлишок.
У випадку, якщо ставка зарплати перевищить значення W 0, підприємці скоротять попит на працю, однак, зауважимо, це зажадає і коригування умов рівноваги на інших ринках.
Тому графік функції попиту на працю не збігається з графіком граничної продуктивності, а являє собою ламану лінію ABN 0.
Функція ж граничної продуктивності використовується для визначення максимальної ціни, за якою підприємці згодні купувати працю:
W D = P (dy / dN) (4)
У нашому прикладі це ставка номінальної зарплати W 0. Таким чином, зростання номінальної зарплати вищі W 0 приводить до скорочення попиту на працю, однак підвищити попит на працю може лише зростання ефективного попиту на блага [3].
NS = f (W, +). (5)
Залежність пропозиції праці від номінальної, а не реальної ставки заробітної плати в кейнсіанській концепції пояснюється жорсткістю номінальної зарплати і грошовими ілюзіями, яким піддані економічні суб'єкти.
Крім вже згадуваних довгострокового характеру колективних трудових угод і дій профспілок, слід також відзначити, що економічна система в значній мірі «прив'язана» до номінальної зарплати. Наприклад, в нашій країні величезне значення має МРОТ: при формуванні заробітної плати в бюджетному секторі, як один з критеріїв, які прийняті в системі оподаткування і т. д.
Рис. 5. Рівновага на ринку праці в кейнсіанській концепції [4].
Слід також згадати, що на думку кейнсіанців зниження реальної зарплати внаслідок зростання цін не викликає зниження пропозиції праці, тому що в силу тих самих грошових ілюзій суб'єкти орієнтуються на номінальну ставку зарплати.
У силу специфіки кейнсіанської функції попиту на працю рівновагу на ринку праці встановлюється, як правило, при наявності безробіття. Однак умовою рівноваги на ринку праці є не відповідність функцій попиту і пропозиції праці, а можливість найняти кількість праці, необхідне для виробництва благ у розмірі, що відповідає ефективному попиту.
Якщо ціна пропозиції праці не перевищує ціну попиту на працю, то на ринку праці встановлюється рівновага:
W D> W S. (6)
Попит на працю в розмірі N 0 визначений відповідно до величини ефективного попиту. W 0 - встановлена підприємцями максимальна ставка номінальної зарплати, за якою вони згодні найняти працівників в кількості N 0.
Пропозиція ж праці при ставці зарплати W 0 становить N 2, тобто на ринку праці має місце безробіття в розмірі (N 2 - N 0). Але так як зайнятість у розмірі N 0 з боку пропозиції праці буде забезпечена і при більш низькій ставці зарплати, ніж W 0, тобто умова нерівності (6) виконується, то на ринку праці спостерігається рівновага.
Рівновага може встановитися і в умовах повної зайнятості, але як окремий випадок. Так, если величина эффективного спроса соответствует значению национального дохода полной занятости (у' = у F ), а цена предложения труда не превышает цену спроса на труд, то есть если кривая предложения труда находится не выше положения NS' на рис. 5, то равновесие на рынке труда установится в условиях полной занятости.
Если же цена предложения труда превысит цену спроса на труд, то есть если кривая предложения труда сместится в положение NS", то достижение полной занятости невозможно, более того, в этом случае проблематичным становится и достижение равновесия на рынке труда, так как не выполняется условие неравенства (6) [4].
Таким образом, кейнсианская трактовка функционирования рынка труда подчеркивает его подчиненное положение в системе национальных рынков и отражает его внутреннюю нестабильность.
3. Кейнсианская модель общего экономического равновесия
Кейнсианская модель общего экономического равновесия построена на принципах, отличных от постулатов классической школы.
В кейнсианской модели отсутствует гибкость цен, так как, во-первых, в коротком периоде экономические субъекты подвержены денежным иллюзиям, кроме того в экономике в силу институциональных факторов (долгосрочные контракты, монополизация и т.д.) реальная гибкость цен отсутствует.
Особливе значення має відносна жорсткість номінальної зарплати. Кейнс подчеркивал, что номинальная зарплата в коротком периоде фиксирована, так как определяется долгосрочными трудовыми контрактами, кроме того, если она и меняется, то только в одну сторону — повышения в периоды экономического подъема. Снижению же ее в периоды экономического спада препятствуют профсоюзы, имеющие большое влияние в развитых странах. В силу этого рынок труда несовершенен и равновесие на нем устанавливается, как правило, в условиях неполной занятости [9].
Однако основная особенность кейнсианской модели заключается в том, что реальный и денежный сектор экономики оказываются взаимосвязанными. Указанная взаимосвязь обусловливается спецификой кейнсианской трактовки денежного спроса, согласно которой деньги являются богатством и имеют самостоятельную ценность, и выражается через трансмиссионный механизм ставки процента.
Важнейшим рынком в кейнсианской модели является рынок благ. В связке «совокупный спрос—совокупное предложение» ведущая роль принадлежит совокупному спросу. Але так як його величина коректується в результаті взаємодії з грошовим ринком, то визначальним параметром загальної рівноваги стає ефективний попит, величина якого встановлюється в моделі спільного рівноваги.
Кейнсианская модель ОЭР описывает экономику как целостную систему, в которой все рынки являются взаимосвязанными, и изменения условий равновесия на одном из рынков вызывает изменение равновесных параметров на других рынках и условий ОЭР в целом. При этом преодолевается классическая дихотомия, исчезает строгое разделение переменных на реальные и номинальные, а уровень цен становится одним из параметров общего равновесия [7].
Формально кейнсианскую модель ОЭР можно представить как систему из пяти уравнений, в результате решения которой определяются пять равновесных параметров: национальный доход у', ставка процента i', уровень цен Р', занятость N*, ставка номинальной зарплаты W [7]:
lS(y)+T(y)+Z(y)=I(i)+G+E
2.M/P=ky+L i (i max -i)
3. AD(P) = AS(P)
4. у = y(N)
5. P(dy/dN) = W.
При заданных экзогенно параметрах цены предложения труда, денежного предложения, госрасходов и экспорта процесс формирования условий общего экономического равновесия выглядит следующим образом (см. рис. 6).
Из IS-LM модели определяются равновесные значения ставки процента i' и эффективного спроса у', как это отражено в верхней части рисунка.
Величина эффективного спроса позволяет определить два других равновесных параметра: уровень цен Р', обеспечивающий соответствие совокупного спроса эффективному спросу (проекция значения у' в первый квадрант нижней части рисунка), и уровень занятости N*, обеспечивающий предложение благ в объеме, достаточном для удовлетворения эффективного спроса при уровне цен Р' (проекция значения у' в четвертый квадрант нижней части рисунка). Кроме того, на рынке благ таким образом достигается равновесие, так как функции совокупного спроса и предложения являются функциями от уровня цен.
Рис. 6. Общее экономическое равновесие в кейнсианской модели [4].
Найденные значения эффективного спроса и занятости позволяют определить максимальную ставку заработной платы, которую готовы платить предприниматели при заданной технологии производства:
W D = P(dy/dN), что отражено в третьем квадранте нижней части рис. 6.
Если при заданном экзогенно предложении труда W D iW S то W D =W * , и на рынке труда устанавливается равновесие, следовательно, достигается равновесие на всех рынках.
Как мы видим, общее равновесие в кейнсианской модели достигается, как правило, в условиях неполной занятости, существует безработица в размере N F – N * . Это объясняется тем, что спрос на труд зависит от величины эффективного спроса, а ставка номинальной зарплаты жестко фиксирована.
При этом ставка реальной зарплаты, представленная во втором квадранте, может меняться под воздействием колебаний в уровне цен: рост цен вызывает смещение графика вверх и отражает уменьшение реальной зарплаты, снижение цен — соответственно, вниз и отражает рост реальной зарплаты.
Как частный случай, общее экономическое равновесие в кейнсианской модели может быть достигнуто и при полной занятости, но только при условии, что величина эффективного спроса достигнет уровня национального дохода полной занятости, однако равновесие вряд ли будет устойчивым, так как эффективный спрос зависит от параметров экономической конъюнктуры на двух рынках: благ и денег [6].
Экономическая же система, по мнению кейнсианцев, не имеет встроенных стабилизаторов, которые могли бы обеспечить равновесие в условиях полной занятости. Поэтому для поддержания высокой занятости и уровня национального производства рекомендуется активное государственное вмешательство. Государство должно использовать имеющиеся в его распоряжении инструменты фискальной и монетарной политики, воздействуя на совокупный спрос. Так в условиях конъюнктуры, отображенной на рис. 6, государство вполне может довести занятость до полной №, используя, например, фискальные инструменты:
L GÞIS®IS'ÞAD®AD'Þy®y f ÞN®N f . [6]
При этом – на рынке труда равновесие сохранится, так как будет соблюдаться условий W D > W S . Но если бы кривая функции предложения труда сместилась в положение NS', то при сохранении равновесия на рынке труда занятость удалось бы довести только до N', так как при занятости больше N' не выполнялось бы условие: W D > W S . Тогда перед экономикой стояла бы дилемма: или равновесие на всех рынках, или полная занятость.
В случае же сдвига кривой предложения труда в положение NS" равновесия на всех рынках достичь бы не удалось, так как равновесие на рынке труда возможно только при уровне занятости ниже N', то есть ниже уровня эффективной занятости.
Общее равновесие в этом случае установится, но только после ряда корректировок равновесных параметров на других рынках. Предприниматели сократят спрос на труд, предложение благ уменьшится, соответственно должны измениться условия совместного равновесия и уровень цен, с тем, чтобы обеспечить новый равновесный уровень эффективного спроса. Однако в силу относительной жесткости цен и несовершенства рынков экономика самостоятельно далеко не всегда может обеспечить восстановление равновесия.
Таким образом, экономика в кейнсианской модели представляется как внутренне нестабильная система, поэтому для поддержания устойчивости ее развития необходимо активное государственное вмешательство, в первую очередь фискальными методами.
Воздействовать на совокупный и эффективный спрос государство может используя инструменты и монетарной политики, однако, по мнению кейнсианцев, в этом случае эффективность такого воздействия значительно ниже'. Кроме того, в условиях инвестиционной или ликвидной ловушки изменения параметров денежного рынка не оказывают влияния на величину эффективного спроса (будет меняться только ставка процента) и любые изменения денежной массы вызовут лишь изменение уровня цен, как это имеет место в ситуации классической дихотомии. Совокупный спрос при этом будет совершенно неэластичен по цене (кривая AD будет представлена вертикальной линией) и у предпринимателей т будет стимулов реагировать на рост цен увеличением предложения и занятости [7].
4. Кейнсианские модели экономического роста
Кейнсианские модели построены на совершенно отличных от неоклассических постулатах:
• цены не являются гибкими, они предполагаются постоянными;
• ожидания субъектов статичны;
• факторы производства невзаимозаменяемы.
Модели Домара и Харрода являются простейшими кейнсианскими моделями экономического роста. Хотя, в отличие от модели Солоу, в настоящее время они широко не используются в целях анализа макроэкономической динамики, тем не менее дают достаточно хорошее представление о кейнсианском подходе к исследованию проблем экономического роста.
Модель Домара [8] является простой моделью, в ней представлены только домашние хозяйства и фирмы.
Домашние хозяйства осуществляют сбережения в соответствии с кейнсианской концепцией:
S = const.
Фирмы обеспечивают прирост капитала в текущем периоде за счет инвестиций в предыдущем периоде:
L K t = I t -1
Прирост предложения благ в текущем периоде обеспечивается приростом капитала в текущем периоде (инвестициями в предыдущем периоде):
L AS t =( L у/ L К)- L К t . = s - L К t , = sI t -1 ,
s = const.
Прирост совокупного спроса в текущем периоде обеспечивается приростом инвестиций в текущем периоде:
L AD t = L I/S y .
Условие равновесия:
L AD t = L AS t ,
або:
L I t /S y =sI t-1 . (7)
Преобразовав (7), получим:
sS y = L I t /sI t-1 (8)
Выражение (8) представляет условие динамического равновесия: рост будет равновесным, если темп прироста инвестиций равен произведению предельной производительности капитала и предельной склонности к сбережению.
Нетрудно заметить, что левая часть выражения (8) представляет собой постоянную величину. Поэтому устойчивость динамического равновесия зависит в модели Домара исключительно от инвестиционных планов предпринимателей. Однако, согласно кейнсианской концепции, инвестиционный спрос нестабилен, поэтому достижение динамического равновесия невозможно без вмешательства государства.
Модель Харрода [8] также является простой моделью, в ней представлены только домашние хозяйства и фирмы.
Домашние хозяйства осуществляют сбережения в соответствии с кейнсианской концепцией:
S = const.
Объем совокупного спроса в текущем периоде определяется в соответствии с концепцией мультипликатора:
AD t = (Ak. L у t )/S y = (Ak/S y ) . (у t – у t-1 ).
Прирост предложения благ в текущем периоде зависит от двух параметров:
• прироста предложения благ в предыдущем периоде;
• оценки состояния рынка благ в предыдущем периоде. Если в предыдущем периоде на рынке благ наблюдался дефицит, то фирмы наращивают рост предложения в текущем периоде; если наблюдался избыток, то снижают темп роста предложения на рынке благ; если наблюдалось равновесие, то сохраняют темп роста предложения предыдущего периода.
где b — темп прироста предложения благ по сравнению с темпом
роста предыдущего периода.
Условие статического равновесия:
AD t = AS t .
Динамическое равновесие достигается, когда темп роста AS текущего периода равен темпу роста предложения предыдущего периода, то есть когда параметр темпа прироста предложения Ь = 1.
Условие динамического равновесия при соблюдении условия статического равновесия:
L y t /y t -1 =S/(Ak-S y ). (10)
Темп роста, обеспечивающий динамическое равновесие, Харрод называет гарантированным темпом роста. При гарантированном темпе роста наблюдается полное использование всего прироста капитала.
Харрод вводит также понятие естественного темпа роста. Это такой темп роста, при котором уровень инвестиционных расходов достаточен для обеспечения рабочими местами всего прироста трудовых ресурсов.
Если гарантированный темп роста ниже естественного, то в силу неполной занятости в экономике есть возможности для инвестирования. В результате фирмы могут поддерживать более высокий по сравнению с гарантированным темп роста, оживляя экономическую активность, однако превышение фактического темпа роста над гарантированным одновременно приводит и к отклонению от условий динамического равновесия.
Если гарантированный темп роста выше естественного, то прирост населения недостаточен, чтобы обеспечить динамическое равновесие. В этом случае фактический темп роста будет ниже гарантированного, что приведет к снижению объемов производства.
Как и в модели Домара, в модели Харрода иллюстрируется нестабильность экономического развития и обосновывается необходимость государственного вмешательства.
5. Возможность реализации концепций кейнсианства в России
В экономическом отношении последние годы в России являются наиболее успешными со времени развала СССР. В то же время широко распространено мнение, что факторы, обеспечившие благоприятное развитие нашей экономики, не носят фундаментального характера. И в этом смысле проблема стоит так: сумеем ли мы воспользоваться нынешней благоприятной ситуацией для того, чтобы перевести экономику в устойчивый режим роста, или после небольшой передышки вернемся ко многим из тех проблем, с которыми до этого сталкивались.
Более того, при механическом переносе на нашу почву различия в подходах к экономической политике приобретают какой-то карикатурный характер. Многие российские "кейнсианцы" искренне уверены в том, что дефицит совокупного спроса - это отсутствие денег у хозяйственных субъектов. Соответственно, их рецепты сводятся к тем или иным вариантам увеличения денежного предложения и осуществления на этой основе "монетизации" экономики. Между тем, самого Кейнса волновала прямо противоположная проблема: как заставить тратить деньги в условиях, когда хозяйственные субъекты этого делать не хотят. Не случайно в качестве основного инструмента увеличения эффективного спроса он рассматривал фискальную, а не кредитно-денежную политику [3].
Доминирующий в идеологии российских реформаторов с 1992 года монетаризм исходит из ряда предпосылок, которые, очевидно, отсутствуют в российской экономике. М. Фридмен, строя свои выводы о зависимости динамики цен и экономической стабильности от предложения денег высокой эффективности (т.е. от эмиссии центральных банков), опирается на данные за вековой период; в то же время он подчеркивает, что к коротким периодам времени его выводы не относятся. Внутри короткого периода времени решающими факторами экономической динамики являются ставка процента и уровень доходов (прежде всего - заработной платы). Российский капитализм не располагает вековой историей, "векового тренда" применительно к России не существует, в российской экономике последнего десятилетия короткие периоды усиления и ослабления спада сменяют друг друга. Теория Фридмена, очевидно, имеет в виду развитое, устоявшееся капиталистическое общество, со сложившимися вековыми тенденциями. К кризисной экономике переходного типа она явно неприменима [2].
Далее М. Фридмен полагает, что в обществе существует сложившийся, привычный уровень дохода для основной массы индивидов, который обусловливает устойчивость ожиданий - ценовых, процентных, ожиданий будущих доходов; на основе устойчивых ожиданий складывается стабильный спрос на деньги. В кризисной экономике России и эта предпосылка монетаризма, очевидно, отсутствует. Уровень цен и доходов подвержен резким и частым изменениям, ожидания индивидов и фирм неустойчивы [2].
Кредитно-денежная политика монетарных властей России реально может иметь дело лишь с процессами, протекающими на коротком отрезке времени, причем в условиях кризиса. Именно таков подход к анализу экономических процессов, развитый Дж.М. Кейнсом.
Идеи Кейнса, интерпретированные Дж.Р. Хиксом в духе неоклассической школы, получили воплощение в знаменитой модели LS-LM (investment-saving-liguidity-money) [3].
Основные зависимости, описываемые этой моделью, это обратная зависимость национального дохода от процента в реальном секторе экономики (чем ниже процент, тем выше инвестиции и национальный доход, причем инвестиции определенно равны сбережениям), и прямая зависимость процента от национального дохода в денежном секторе экономики (чем выше национальный доход при заданной денежной массе, тем больше денег необходимо для обслуживания трансакций, тем меньше денег может поступать на спекулятивные рынки, тем выше ставка процента. Главный вывод из модели IS-LM заключается в том, что увеличение денежной массы относительно достигнутого уровня национального дохода позволяет снизить равновесную ставку процента и добиться увеличения национального дохода.
Если в реальном секторе модель IS-LM постулирует равенство инвестиций и сбережений, то в денежном секторе эта модель постулирует автоматическое первоначальное поступление денег на обслуживание трансакций, и лишь избытка денежной массы сверх необходимых трансакций - на спекулятивные рынки. Возможность инвестирования сбережений и нехватки денег для обслуживания трансакций априори исключается, что очевидно противоречит российским реалиям.
Тем не менее, модель IS-LM описывает определенные закономерности, сохраняющиеся в российской экономике (зависимость инвестиций от ставки процента, снижение национального дохода по мере сокращения инвестиций, зависимость процента от массы денег при данном уровне национального дохода. Однако эта модель не адекватна российской экономике полностью. Абсолютная нехватка денег для обслуживания трансакций в российской экономике свидетельствует о том, что в чистом виде методы регулирования процента и инвестиций через манипулирование денежной массой, предлагаемые сторонниками кейнсианского - неоклассического синтеза, не дадут нужного эффекта. Отсюда вытекает, что для российской экономики необходима более жесткая модель регулирования процента, денежной массы и ее канализации в реальный сектор экономики. Такая модель, отчасти основанная на радикальном истолковании постулатов Кейнса (а не на его неоклассической интерпретации) была отработана и функционировала на практике в Японии в послевоенные десятилетия. Эта модель включает в себя жесткое ограничение или даже временное недопущение открытых спекулятивных рынков (валютного и фондового), концентрацию сбережений в форме банковских депозитов, причем безальтернативность этой формы сбережений позволяет установить предельно низкий процент по депозитам (с учетом небольшой инфляции - процент по депозитам становится нулевым или даже отрицательным), а также жестко регулируемый низкий процент по кредитам, прямое регулирование размеров и направлений кредитов, предоставляемых коммерческими банками, а следовательно, прямое регулирование не только денежной базы, но и денежной массы; широкое рефинансирование коммерческих банков центральным банком, гарантирующее их ликвидность в условиях высокой кредитной экспансии.
В настоящее время обращающиеся в российской экономике векселя являются скорее суррогатами векселей. Они не отражают торговых сделок, их учет неприемлемо дорог (дисконт 50-60% и более), их переучет отсутствует [1,3].
Размеры потребности народного хозяйства в вексельном обращении можно оценить как сумму задолженности поставщикам плюс объем бартерных операций плюс объем операций обслуживаемых суррогатами, деленную на число оборотов, которое в среднем должен совершить вексель, прежде чем он будет представлен и принят к учету (ориентировочно 3-4 оборота). Исходя из мировой и дореволюционной российской практики объем учета векселей банками можно определить как максимум 80% от объема всех обращающихся векселей. По нашим подсчетам, до кризиса в августе 1998 года коммерческие банки располагали финансовым потенциалом для налаживания учета векселей, при условии организационной, методической и финансовой поддержки Банка России. Сегодня такая поддержка потребовалась бы в больших размерах, чем до августовского кризиса, однако, нужно иметь в виду, что переучет векселей, жестко канализируя эмиссионные ресурсы на расчеты в реальном секторе экономики, позволил бы расширить эмиссию денег Банком России без опасности возникновения их излишка или отвлечения на спекулятивные рынки.
Определение денежной массы, необходимой для обращения, должно основываться не только на определении денежной базы, но и на учете и регулировании банковского мультипликатора. Уровень мультипликации денежной массы банками в российской экономике остается крайне низким. До августовского кризиса 1998 года банковский мультипликатор денежной массы был равен 2, после кризиса - меньше 2, тогда как в развитых странах он равен 8-10. Учитывая это соотношение, нельзя категорически утверждать, что размер налично-денежной эмиссии Банка России недостаточен: отноше6ние массы наличных к ВВП в России примерно такое же, как и в развитых странах (6-7% ВВП). Обеспечение реального сектора необходимой для трансакций денежной массой связано, следовательно, не с использованием печатного станка, а с активизацией кредитной экспансии банков и мультипликативного процесса генерирования ими денежной массы [3].
Банковский мультипликатор можно определить как функцию от четырех аргументов: удельного веса наличных денег в совокупной денежной массе, размера обязательных резервов коммерческих банков в центральном банке, удельного веса резервов наличных в общем объеме банковских ресурсов, соотношение между кредитами и другими активами (ценными бумагами, валютой) в портфеле банков. Чем выше удельный вес наличных в денежной массе, удельный вес резервов (обязательных и добровольных) в банковских ресурсах, удельный вес ценных бумаг и валюты в банковских активах, тем слабее действие банковского мультипликатора.
Состояние денежного обращения России можно назвать национальным кризисом ликвидности .
Долларизация кредита, снижение резервных требований Банка России (возможно до нуля), ограничение присутствия банков на спекулятивных рынках - таковы условия ремонетизации российской экономики.
Обе школы в макроэкономике (монетаризм и кейнсианство) принимают так называемый эффект реальных кассовых остатков: сам по себе рост цен не ведет к длительному снижению платежеспособного спроса, поскольку одновременно с ростом цен растут и номинальные доходы; рост цен обесценивает не текущие доходы (они возрастают), а сбережения; однако стремление индивидов и фирм восстановить реальную стоимость сбережений временно ограничивает текущее потребление и останавливает дальнейший рост цен. В результате через определенное время восстанавливается привычное соотношение между доходами и сбережениями, но при возросшем уровне цен. Таким образом, совокупный платежеспособный спрос на длительном отрезке времени не зависит от абсолютного уровня цен, он определяется реальным уровнем национального дохода и его распределением между социальными группами.
Однако в российской экономике эффект реальных кассовых остатков практически не действует, а совокупный платежеспособный спрос, резко сократившийся в результате августовского кризиса 1998 года, не восстанавливается в течение длительного времени (уже более года).
В результате в российской экономике (вопреки тому, что утверждает современная денежная теория) не только относительный, но и абсолютный рост цен вызывает снижение совокупного спроса. Этот вывод заставляет обратиться к традиционным (неоклассическим) теориям динамики спроса под воздействием изменения цен, но распространить применимость этих теорий на совокупный рынок в народном хозяйстве, а не только на рынки отдельных товаров [2].
В современной российской экономике важнейшими факторами производства, лимитирующими его рост даже в те периоды, когда существующий спрос, казалось бы, позволяет его расширить (1999- первая половина 2001) - это дефицит энергоносителей и металлов, а также нехватка капитала в денежной форме. Эти факторы обусловливают стагнацию производства в России в течение последних лет. С лета 1998 года стала усиливаться ограниченность платежеспособного спроса [5].
В заключение хотелось бы отметить, что ни одна из теоретических концепций экономического развития и экономической политики в чистом виде России в этот сложный переходный период не подходит. Известно, что ни в одной стране осуществление кейнсианской (или монетаристской) политики в чистом виде не наблюдалось. Исторические и национальные особенности, роль социального фактора - всё это накладывает свой отпечаток на конкретную политику, рождает свои компромиссные решения.
Но знать экономические теории необходимо. Знание их практического опыта, понимание условий, в которых даст максимальный эффект та или иная мера экономической политики, поможет уберечь от ошибок в ходе реформирования экономики, поиска собственного пути развития России.
Висновок
Общий экономический анализ Дж. Кейнса явился следствием впервые тогда произведенного, ставшего теперь уже привычным, деления науки на микро- и макроэкономику. О нетривиальности нового подхода свидетельствует хотя бы тот факт, что многие ошибки экономистов докейнсианской эпохи проистекали из их попыток дать микроэкономические ответы на макроэкономические вопросы. Например, на основе теории цены объяснять уровень занятости. Сегодня нам кажется вполне понятным, что большая система, состоящая из малых подсистем — фирм, домашних хозяйств — в целом представляет собой уже не просто большую фирму или большое домашнее хозяйство, а нечто качественно иное. Но очевидным это сделал Кейнс. Он показал, что экономика страны в целом не может быть адекватно описана в терминах простых рыночных отношений. Кейнсу принадлежит открытие того, что факторы, управляющие «большой» экономикой, не являются просто увеличенной, версией факторов, управляющих поведением ее «малых» частей. Различие между макро- и микросистемами предопределяет разницу в терминах и методах анализа. И если, следуя за философом Т. Куном, рассматривать развитие науки поэтапно, то можно обнаружить постепенный, накопительный, и скачкообразный, основанный на новой парадигме, типы развития. В экономической науке, воздвигнутой на классическом фундаменте, первой парадигмой была концепция предельной полезности С. Джевонса (XIX в.), а второй — макроэкономическая концепция Дж. Кейнса.
Итак, эффективный спрос = потребление + инвестиции + + госзакупки + чистый экспорт.
Последний показатель — чистый экспорт, т.е. избыток валового экспорта над импортом — расширяет рынок и тем самым стимулирует производство. Меры по поддержке экспорта особенно необходимы в условиях активного роста национального дохода. Здесь увеличение дохода пробуждает и развивает склонность к импорту, который замещает внутренний спрос иностранной продукцией. Превышение же импорта над экспортом — дело опасное еще и потому, что ведет к дефициту платежных балансов, накоплению внешнего долга, расшатывает валютную систему.
Противники кейнсианства изъяли практически из употребления термин «полная занятость», заменив его термином «естественная безработица». Но если вдуматься, то между ними принципиальной разницы нет.
Полная занятость у Дж. Кейнса отнюдь не предполагает отсутствия безработицы. Полная занятость — это такая ситуация, при которой потенциально желающие получить работу могут ее иметь без особых затруднений. В то же время, сезонный характер некоторых видов труда, структурные изменения в экономике допускают существование 1—2 % временно незанятых в составе лиц наемного труда. Уровень безработицы увеличивается в условиях кризиса, плохого хода дел. Процент незанятых находится в прямой зависимости от размеров пособий по безработице и установленного законом минимума зарплаты. Последний довод заслуживает, по мнению сторонников «естественной безработицы», особого внимания, также как и психологические особенности людей, их нежелание менять место жительства или профессию, пассивность и др.
Кейнсианская модель макроэкономического регулирования воспринималась как якорь спасения в США и Великобритании начиная со времени «великой депрессии» 30-х гг. и, особенно, в послевоенный период, но она обнаружила свое несовершенство в последней трети XX в. Появилась новая болезнь — «стагфляция», сочетавшая в себе инфляцию и стагнацию, угнетенное состояние конъюнктуры. Между тем, правоверные кейнсианцы «спасали» экономику от стагнации или кризиса посредством дозированной инфляции. Очевидным стал тот факт, что властные рычаги государства, создающие посредством займов, налогов и денежной эмиссии дополнительный спрос, неспособны создать товарного предложения, что они недостаточны для преодоления всех и всяческих экономических бедствий. Ведь модель Кейнса ориентировалась, помимо всего прочего, на кризисы перепроизводства, была призвана поэтому активизировать спрос. Недостаток места не позволяет нам развивать далее дискуссию о судьбах кейнсианства. Хотелось лишь заметить, что произошедшие в последние десятилетия изменения в мировой экономике не могут расшатать фундамент кейнсианского учения, даже если его отдельные практические выводы не сочетаются с требованиями дня.
«Истины кейнсианства» важно иметь ввиду, когда мы размышляем над судьбами России. На собственном опыте мы убеждаемся в необходимости квалифицированного макроэкономического анализа, разумной кредитно-денежной политики, изучения обратной связи между безработицей и инфляцией.
Список літератури
1. Бартнев С.А. История экономических учений.-М.:2001.
2. Курс экономики: Учебник./Под ред.Б.А.Райзберга.-М.: 2001.
3. Ховард К., Эриашвили Н.Д., Никитин А.М. Экономическая теория . –М.:2000.
4. Макроэкономика: практический курс. Навчальний посібник. / Под ред.
Луссе А. –СПб.: «Питер», 1999.
5. Макроекономіка. Навчальний посібник. / Под ред. канд. ек. наук.
Є.В. Красниковой – М.: «ТЕИС», 1998.
6. Николаева И. П. Экономическая теория. -М.: «Финстатинформ», 1997 г.
7. Теорія перехідної економіки. Т1. Мікроекономіка. Навчальний посібник.
/ Под ред. канд. ек. наук. В.В. Герасименко – М: ТЕИС, 1997.
8. Кемпбелл Р. Макконнелл, Стенлі Л. Брю. Економікс. Пер. з англ. 11-го вид. – К.:
«Хагар-Демос», 1993 г.
9. Кейнс Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег. -М.: «Прогресс», 1978 г.
Далее М. Фридмен полагает, что в обществе существует сложившийся, привычный уровень дохода для основной массы индивидов, который обусловливает устойчивость ожиданий - ценовых, процентных, ожиданий будущих доходов; на основе устойчивых ожиданий складывается стабильный спрос на деньги. В кризисной экономике России и эта предпосылка монетаризма, очевидно, отсутствует. Уровень цен и доходов подвержен резким и частым изменениям, ожидания индивидов и фирм неустойчивы [2].
Кредитно-денежная политика монетарных властей России реально может иметь дело лишь с процессами, протекающими на коротком отрезке времени, причем в условиях кризиса. Именно таков подход к анализу экономических процессов, развитый Дж.М. Кейнсом.
Идеи Кейнса, интерпретированные Дж.Р. Хиксом в духе неоклассической школы, получили воплощение в знаменитой модели LS-LM (investment-saving-liguidity-money) [3].
Основные зависимости, описываемые этой моделью, это обратная зависимость национального дохода от процента в реальном секторе экономики (чем ниже процент, тем выше инвестиции и национальный доход, причем инвестиции определенно равны сбережениям), и прямая зависимость процента от национального дохода в денежном секторе экономики (чем выше национальный доход при заданной денежной массе, тем больше денег необходимо для обслуживания трансакций, тем меньше денег может поступать на спекулятивные рынки, тем выше ставка процента. Главный вывод из модели IS-LM заключается в том, что увеличение денежной массы относительно достигнутого уровня национального дохода позволяет снизить равновесную ставку процента и добиться увеличения национального дохода.
Если в реальном секторе модель IS-LM постулирует равенство инвестиций и сбережений, то в денежном секторе эта модель постулирует автоматическое первоначальное поступление денег на обслуживание трансакций, и лишь избытка денежной массы сверх необходимых трансакций - на спекулятивные рынки. Возможность инвестирования сбережений и нехватки денег для обслуживания трансакций априори исключается, что очевидно противоречит российским реалиям.
Тем не менее, модель IS-LM описывает определенные закономерности, сохраняющиеся в российской экономике (зависимость инвестиций от ставки процента, снижение национального дохода по мере сокращения инвестиций, зависимость процента от массы денег при данном уровне национального дохода. Однако эта модель не адекватна российской экономике полностью. Абсолютная нехватка денег для обслуживания трансакций в российской экономике свидетельствует о том, что в чистом виде методы регулирования процента и инвестиций через манипулирование денежной массой, предлагаемые сторонниками кейнсианского - неоклассического синтеза, не дадут нужного эффекта. Отсюда вытекает, что для российской экономики необходима более жесткая модель регулирования процента, денежной массы и ее канализации в реальный сектор экономики. Такая модель, отчасти основанная на радикальном истолковании постулатов Кейнса (а не на его неоклассической интерпретации) была отработана и функционировала на практике в Японии в послевоенные десятилетия. Эта модель включает в себя жесткое ограничение или даже временное недопущение открытых спекулятивных рынков (валютного и фондового), концентрацию сбережений в форме банковских депозитов, причем безальтернативность этой формы сбережений позволяет установить предельно низкий процент по депозитам (с учетом небольшой инфляции - процент по депозитам становится нулевым или даже отрицательным), а также жестко регулируемый низкий процент по кредитам, прямое регулирование размеров и направлений кредитов, предоставляемых коммерческими банками, а следовательно, прямое регулирование не только денежной базы, но и денежной массы; широкое рефинансирование коммерческих банков центральным банком, гарантирующее их ликвидность в условиях высокой кредитной экспансии.
В настоящее время обращающиеся в российской экономике векселя являются скорее суррогатами векселей. Они не отражают торговых сделок, их учет неприемлемо дорог (дисконт 50-60% и более), их переучет отсутствует [1,3].
Размеры потребности народного хозяйства в вексельном обращении можно оценить как сумму задолженности поставщикам плюс объем бартерных операций плюс объем операций обслуживаемых суррогатами, деленную на число оборотов, которое в среднем должен совершить вексель, прежде чем он будет представлен и принят к учету (ориентировочно 3-4 оборота). Исходя из мировой и дореволюционной российской практики объем учета векселей банками можно определить как максимум 80% от объема всех обращающихся векселей. По нашим подсчетам, до кризиса в августе 1998 года коммерческие банки располагали финансовым потенциалом для налаживания учета векселей, при условии организационной, методической и финансовой поддержки Банка России. Сегодня такая поддержка потребовалась бы в больших размерах, чем до августовского кризиса, однако, нужно иметь в виду, что переучет векселей, жестко канализируя эмиссионные ресурсы на расчеты в реальном секторе экономики, позволил бы расширить эмиссию денег Банком России без опасности возникновения их излишка или отвлечения на спекулятивные рынки.
Определение денежной массы, необходимой для обращения, должно основываться не только на определении денежной базы, но и на учете и регулировании банковского мультипликатора. Уровень мультипликации денежной массы банками в российской экономике остается крайне низким. До августовского кризиса 1998 года банковский мультипликатор денежной массы был равен 2, после кризиса - меньше 2, тогда как в развитых странах он равен 8-10. Учитывая это соотношение, нельзя категорически утверждать, что размер налично-денежной эмиссии Банка России недостаточен: отноше6ние массы наличных к ВВП в России примерно такое же, как и в развитых странах (6-7% ВВП). Обеспечение реального сектора необходимой для трансакций денежной массой связано, следовательно, не с использованием печатного станка, а с активизацией кредитной экспансии банков и мультипликативного процесса генерирования ими денежной массы [3].
Банковский мультипликатор можно определить как функцию от четырех аргументов: удельного веса наличных денег в совокупной денежной массе, размера обязательных резервов коммерческих банков в центральном банке, удельного веса резервов наличных в общем объеме банковских ресурсов, соотношение между кредитами и другими активами (ценными бумагами, валютой) в портфеле банков. Чем выше удельный вес наличных в денежной массе, удельный вес резервов (обязательных и добровольных) в банковских ресурсах, удельный вес ценных бумаг и валюты в банковских активах, тем слабее действие банковского мультипликатора.
Состояние денежного обращения России можно назвать национальным кризисом ликвидности .
Долларизация кредита, снижение резервных требований Банка России (возможно до нуля), ограничение присутствия банков на спекулятивных рынках - таковы условия ремонетизации российской экономики.
Обе школы в макроэкономике (монетаризм и кейнсианство) принимают так называемый эффект реальных кассовых остатков: сам по себе рост цен не ведет к длительному снижению платежеспособного спроса, поскольку одновременно с ростом цен растут и номинальные доходы; рост цен обесценивает не текущие доходы (они возрастают), а сбережения; однако стремление индивидов и фирм восстановить реальную стоимость сбережений временно ограничивает текущее потребление и останавливает дальнейший рост цен. В результате через определенное время восстанавливается привычное соотношение между доходами и сбережениями, но при возросшем уровне цен. Таким образом, совокупный платежеспособный спрос на длительном отрезке времени не зависит от абсолютного уровня цен, он определяется реальным уровнем национального дохода и его распределением между социальными группами.
Однако в российской экономике эффект реальных кассовых остатков практически не действует, а совокупный платежеспособный спрос, резко сократившийся в результате августовского кризиса 1998 года, не восстанавливается в течение длительного времени (уже более года).
В результате в российской экономике (вопреки тому, что утверждает современная денежная теория) не только относительный, но и абсолютный рост цен вызывает снижение совокупного спроса. Этот вывод заставляет обратиться к традиционным (неоклассическим) теориям динамики спроса под воздействием изменения цен, но распространить применимость этих теорий на совокупный рынок в народном хозяйстве, а не только на рынки отдельных товаров [2].
В современной российской экономике важнейшими факторами производства, лимитирующими его рост даже в те периоды, когда существующий спрос, казалось бы, позволяет его расширить (1999- первая половина 2001) - это дефицит энергоносителей и металлов, а также нехватка капитала в денежной форме. Эти факторы обусловливают стагнацию производства в России в течение последних лет. С лета 1998 года стала усиливаться ограниченность платежеспособного спроса [5].
В заключение хотелось бы отметить, что ни одна из теоретических концепций экономического развития и экономической политики в чистом виде России в этот сложный переходный период не подходит. Известно, что ни в одной стране осуществление кейнсианской (или монетаристской) политики в чистом виде не наблюдалось. Исторические и национальные особенности, роль социального фактора - всё это накладывает свой отпечаток на конкретную политику, рождает свои компромиссные решения.
Но знать экономические теории необходимо. Знание их практического опыта, понимание условий, в которых даст максимальный эффект та или иная мера экономической политики, поможет уберечь от ошибок в ходе реформирования экономики, поиска собственного пути развития России.
Висновок
Общий экономический анализ Дж. Кейнса явился следствием впервые тогда произведенного, ставшего теперь уже привычным, деления науки на микро- и макроэкономику. О нетривиальности нового подхода свидетельствует хотя бы тот факт, что многие ошибки экономистов докейнсианской эпохи проистекали из их попыток дать микроэкономические ответы на макроэкономические вопросы. Например, на основе теории цены объяснять уровень занятости. Сегодня нам кажется вполне понятным, что большая система, состоящая из малых подсистем — фирм, домашних хозяйств — в целом представляет собой уже не просто большую фирму или большое домашнее хозяйство, а нечто качественно иное. Но очевидным это сделал Кейнс. Он показал, что экономика страны в целом не может быть адекватно описана в терминах простых рыночных отношений. Кейнсу принадлежит открытие того, что факторы, управляющие «большой» экономикой, не являются просто увеличенной, версией факторов, управляющих поведением ее «малых» частей. Различие между макро- и микросистемами предопределяет разницу в терминах и методах анализа. И если, следуя за философом Т. Куном, рассматривать развитие науки поэтапно, то можно обнаружить постепенный, накопительный, и скачкообразный, основанный на новой парадигме, типы развития. В экономической науке, воздвигнутой на классическом фундаменте, первой парадигмой была концепция предельной полезности С. Джевонса (XIX в.), а второй — макроэкономическая концепция Дж. Кейнса.
Итак, эффективный спрос = потребление + инвестиции + + госзакупки + чистый экспорт.
Последний показатель — чистый экспорт, т.е. избыток валового экспорта над импортом — расширяет рынок и тем самым стимулирует производство. Меры по поддержке экспорта особенно необходимы в условиях активного роста национального дохода. Здесь увеличение дохода пробуждает и развивает склонность к импорту, который замещает внутренний спрос иностранной продукцией. Превышение же импорта над экспортом — дело опасное еще и потому, что ведет к дефициту платежных балансов, накоплению внешнего долга, расшатывает валютную систему.
Противники кейнсианства изъяли практически из употребления термин «полная занятость», заменив его термином «естественная безработица». Но если вдуматься, то между ними принципиальной разницы нет.
Полная занятость у Дж. Кейнса отнюдь не предполагает отсутствия безработицы. Полная занятость — это такая ситуация, при которой потенциально желающие получить работу могут ее иметь без особых затруднений. В то же время, сезонный характер некоторых видов труда, структурные изменения в экономике допускают существование 1—2 % временно незанятых в составе лиц наемного труда. Уровень безработицы увеличивается в условиях кризиса, плохого хода дел. Процент незанятых находится в прямой зависимости от размеров пособий по безработице и установленного законом минимума зарплаты. Последний довод заслуживает, по мнению сторонников «естественной безработицы», особого внимания, также как и психологические особенности людей, их нежелание менять место жительства или профессию, пассивность и др.
Кейнсианская модель макроэкономического регулирования воспринималась как якорь спасения в США и Великобритании начиная со времени «великой депрессии» 30-х гг. и, особенно, в послевоенный период, но она обнаружила свое несовершенство в последней трети XX в. Появилась новая болезнь — «стагфляция», сочетавшая в себе инфляцию и стагнацию, угнетенное состояние конъюнктуры. Между тем, правоверные кейнсианцы «спасали» экономику от стагнации или кризиса посредством дозированной инфляции. Очевидным стал тот факт, что властные рычаги государства, создающие посредством займов, налогов и денежной эмиссии дополнительный спрос, неспособны создать товарного предложения, что они недостаточны для преодоления всех и всяческих экономических бедствий. Ведь модель Кейнса ориентировалась, помимо всего прочего, на кризисы перепроизводства, была призвана поэтому активизировать спрос. Недостаток места не позволяет нам развивать далее дискуссию о судьбах кейнсианства. Хотелось лишь заметить, что произошедшие в последние десятилетия изменения в мировой экономике не могут расшатать фундамент кейнсианского учения, даже если его отдельные практические выводы не сочетаются с требованиями дня.
«Истины кейнсианства» важно иметь ввиду, когда мы размышляем над судьбами России. На собственном опыте мы убеждаемся в необходимости квалифицированного макроэкономического анализа, разумной кредитно-денежной политики, изучения обратной связи между безработицей и инфляцией.
Список літератури
1. Бартнев С.А. История экономических учений.-М.:2001.
2. Курс экономики: Учебник./Под ред.Б.А.Райзберга.-М.: 2001.
3. Ховард К., Эриашвили Н.Д., Никитин А.М. Экономическая теория . –М.:2000.
4. Макроэкономика: практический курс. Навчальний посібник. / Под ред.
Луссе А. –СПб.: «Питер», 1999.
5. Макроекономіка. Навчальний посібник. / Под ред. канд. ек. наук.
Є.В. Красниковой – М.: «ТЕИС», 1998.
6. Николаева И. П. Экономическая теория. -М.: «Финстатинформ», 1997 г.
7. Теорія перехідної економіки. Т1. Мікроекономіка. Навчальний посібник.
/ Под ред. канд. ек. наук. В.В. Герасименко – М: ТЕИС, 1997.
8. Кемпбелл Р. Макконнелл, Стенлі Л. Брю. Економікс. Пер. з англ. 11-го вид. – К.:
«Хагар-Демос», 1993 г.
9. Кейнс Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег. -М.: «Прогресс», 1978 г.