Три кризи Радянського уряду До питання про утворення Радянського держави

[ виправити ] текст може містити помилки, будь ласка перевіряйте перш ніж використовувати.

скачати

Чураков Д. О.

МИ сміло в бій підем за владу Рад!

У минулій історіографії поняття "трьох криз тимчасового уряду" було одним з усталених. При загальній строкатості поглядів виходило, що перший з них був викликаний виключно невдоволенням мас продовженням війни. Його результатом стало створення коаліційного міністерства. Другий червнева криза малювався як наслідок розколу між лівим і правим крилом "революційної демократії". Червневий криза поклала кінець ілюзіям щодо єдності сил революції, змусив прихильників лівого вибору всерйоз задуматися про можливий перехід до оборони. І, нарешті, липневий криза стала тим рубежем, за яким мирний розвиток революції стало вже неможливим.

Розвиток же радянської державності малювалося як гладке і безхмарне. Ні про які кризах Радянського, а не Тимчасового уряду не йшлося. Тим більше не виникало питання про можливий вплив цих криз на характер нового революційного ладу. Тим самим закріплювалося розділення єдиного процесу революції 1917 р. на два етапи: лютневий і жовтневий. Спільного між ними нічого не визнавалося, навіть у закономірності розвитку революцій. Інституційна безкризового була важливою складовою "міфу про червоний Жовтні".

Разом з тим вже в перші години свого існування Радянська влада зіткнулася з труднощами, слабко вписуються в теорію про контрреволюційний заколот. Перш за все, не цілком виправдалася тактика Леніна, який прагнув провести збройне захоплення влади до початку роботи II з'їзду Рад робітничих і солдатських депутатів: поставити противника перед доконаним фактом і перемогти. Частина делегатів, незгодних грати роль статистів в написаній більшовиками п'єси, не тільки залишили з'їзд, а й організували альтернативний центр влади. Цим центром став Комітет порятунку Батьківщини і революції ". Як відомо, крім делегатів, які залишили з'їзд Рад, до нього увійшли представники ВЦВК першого складу, Всеросійської Ради селянських депутатів, Міської думи, Передпарламенту, Центрофлоту, кооперативних та професійних організацій. Широкий склад учасників спростовує твердження колишньої історіографії про вузьку соціальну базі антибільшовицького фронту.

Крім Комітету порятунку, існували й інші претенденти на роль легітимного центру влади. Так продовжував діяти Мала Рада Міністрів у складі товаришів міністрів. На його базі було створено підпільне Тимчасовий уряд. У міру розростання чиновницького саботажу, позиції його посилювалися. За свідченням його керівника О. Дем 'янова, більшовики знали про його діяльність, "але до пори до часу дивилися на це крізь пальці" (1). Про це чомусь не прийнято писати, але підпільне Тимчасовий уряд був майже настільки ж реальним органом влади, як і сам Раднарком. Йому підпорядковувалися, як писав інший учасник подій С. Н. Прокопович, службовці всіх міністерств і Державний банк. За його розпорядженням ходили потяги залізниць, підвозять хліб в столиці і на фронт, паливо на підприємства (2).

Загострювалася і військова обстановка. Вранці 26 жовтня віддає наказ про рух на столицю втік у Штаб Північного фронту Керенський. Хоча до вечора в його розпорядженні було всього близько 500 чоловік з 3-го козачого корпусу Краснова з доданими їм 16 знаряддями і 8 кулеметами, незабаром чисельність його військ зріс до 5 тис. 28 жовтня під їх натиском впало Царське Село. Після зриву 31 жовтня переговорів між підтримали петроградських більшовиків Московським ВРК і орієнтуються вправо Московським губернським Радою селянських депутатів відновилося кровопролиття в Москві. У самому Петрограді на 29 жовтня 1917 готується антибільшовицький виступ юнкерів.

Нарешті, проблеми виявилися і в самій партії, що перемогла. Частина більшовиків виявили коливання і не підтримали радикалізм свого вождя. Як мотивував цю позицію Луначарський, "зараз ми повинні заволодіти апаратом". А це, згідно з його точки зору, означало "діяти по лінії найменшого опору" (3). Мотивування виступи "правих більшовиків" ще не цілком вивчена. Ймовірно, багато питань будуть вирішені після залучення до наукового обігу нових документів. Середовищі них можна назвати стенограму засідання ПК РСДРП (б) 1 листопада 1917 року. Перш за вона була відома в основному по публікації в книзі Л. Троцького "Сталінська школа фальсифікацій" (4). Після сплеску інтересу до Троцького ця публікація стала хрестоматійною. Дійшло до курйозів: в одному навчальному виданні, (до речі, двічі перевидано) помістили уривок з неї, при цьому давши посилання на архів. Оригінал, що зберігається в архіві, відрізняється від публікації Троцького. І суттєво. Однак головна думка в обох документах відображена однозначно - ця та глибина розколу, яка раптом виникла між більшовиками.

Всі ці події, хоча і мали серйозне значення, не могли вразити основ влади більшовиків. Вони дійсно можуть трактуватися як дії з боку контрреволюції. Однак коли проти методів захоплення влади більшовиками виступили їх самі надійні союзники - пролетарські організації, - саме існування нового режиму опинилося під питанням. Події ці ретельно замовчувалися або спотворювалися колишньої історіографією. Але саме вони вплинули на виникнення першого кризи Радянського уряду.

На чолі руху в цей період стає Вікжель - профспілка залізничників. Його утворення відноситься ще до квітня 1917 року. Один з найбільш великих і раціонально організованих, профспілка залізничників був багато в чому унікальний. До його складу входили як лінійні робочі, так і службовці. Це дозволяло Вікжеля реально претендувати на самостійне управління залізницями. Вікжель не визнавав у цьому питанні ніяких інших інтересів, окрім інтересів залізничників. У цьому сенсі він, як писав Е. Карр, представляв сой як би гігантський фабзавком, який здійснює робочий контроль на своїй ділянці.

Більшовики бачили і визнавали силу Вікжеля. Як відомо, на II Всеросійському з'їзді пост Наркома шляхів сполучення залишився вакантним: його зарезервували за Вікжеля. З цього приводу з'їздом було прийнято спеціальне звернення "До залізничникам". У ньому прямо говорилося, що в Наркомат шляхів сполучення "будуть залучені представники залізничників" (5). А 26 жовтня 1917 від імені Раднаркому А. С. Бубнов офіційно запропонував Вікжеля сформувати колегію Наркомату.

Однак на заклики увійти в Раднарком Вікжель відповів відмовою (6). Вже 28 жовтня правління профспілки висуває вимогу "однорідного соціалістичного уряду, що представляє всі соціалістичні партії". А коли 29 жовтня представник Вікжеля виступив з ним на засіданні ВЦВК, вибухнув перший криза Радянського уряду. Вікжелевци ультимативно попередили, що у разі відмови політичних партій від коаліції, в ніч з 29 на 30 на залізницях буде розпочато загальний страйк. Вони пропонували всім соціалістам негайно надіслати делегатів на спільне з ЦВК залізничників засідання. На ньому пропонувалося прийти до згоди з питання про владу.

Виступом залізничників тут же спробували скористатися політичні суперники більшовиків. Приміром, багато меншовики не розглядали серйозно можливість створення коаліції з більшовиками. Більше того, вони виступали проти і прагнули зірвати будь-які миротворчі акції всередині власної партії, заговоривши про необхідність для Росії "справжньої демократії" на противагу "тупий влади народу" (7). Ідеологи меншовизму зі сторінок центрального органу своєї партії не приховуючи говорили про те, що "найнебезпечнішою контрреволюційної силою є самі ... маси" (8).

З перших же кроків роботи Сполученого засідання Центрального Виконавчого Комітету залізничників та інших організацій, що почав свою роботу о 7 годині вечора 29 жовтня 1917 р., праві соціалісти зайняли жорстку, не допускає самої думки про компроміс позицію. Так, ЦК партії народних соціалістів "не знайшов можливим" навіть надіслати представників на нараду, "в якому будуть брати участь більшовики". Комітет Порятунку заявив, що в його програму входить тільки міністерство без участі більшовиків. ЦК службовців державних установ, вустами свого представника Кондратьєва, приєднався до позиції Комітету Порятунку. Представник ж ЦК есерів Гедельман заявив, "що він з'явився сюди не для того, щоб вступити в переговори з більшовиками". "Ми вважаємо немислимим, - підкреслив він, - створення міністерства, до якого входили б більшовики" (9). Коментарі, як кажуть, зайві, - поступившись владою у збройному протиборстві і в боротьбі за симпатії мас, праві соціалісти наївно намагалися взяти реванш у словесних баталіях.

Однак, не варто змішувати позицію правих соціалістів з позицією профспілки залізничників. Висунутий Вікжеля гасло нейтралітету і став у минулому приводом для зарахування залізничників у табір контрреволюції. Вважалося, що позиція Вікжеля на ділі означала зупинку транспорту і натиск на Раднарком. Ленін на засіданні Петроради 4 листопада 1917 стверджував: "Вікжель нам загрожує страйком, але ми звернемося до мас і запитаємо у них, чи хочете ви страйком приректи на голод" (10).

Насправді ж нічого подібного не було. Навпаки, Вікжель усіма можливими в тій ситуації способами підтримав соціалістичну революцію. І навіть самих більшовиків. По-перше, він зовсім не наполягав на виході більшовиків з уряду. Коаліція мислилося його керівництву в складі представників усіх лівих партій: "від більшовиків до народних соціалістів включно" (11). По-друге, позиція Вікжеля неабиякою мірою визначила провал збройної контрреволюції в жовтні - листопаді 1917.

Залізничники, зокрема, категорично заявили, що не пропустять до Петрограда війська Керенського і Червоного. У разі ж, якщо вони все-таки прорвуться, Вікжель погрожував блокувати місто. Незабаром чутки про рух військ на Петроград з метою придушення більшовиків прийшли з Південно-Західного фронту. Вікжель знову погрожує загальної шляхової страйком. На додаток до цього, Вікжель не перешкоджав пересуванню по залізницях більшовицьких частин. На заклики ж Тимчасового уряду спускати ешелони з більшовиками під укіс, відповів категоричною відмовою, тому що вважав, що з розгромом більшовиків буде подавлена ​​вся революція (12).

Легко можна зрозуміти і позиція Вікжеля з питання про "однорідному соціалістичному уряді. Серед різних соціальних категорій і професій від стрілочника до інженера, що об'єднуються Вікжеля, партійні пристрасті були самими різними. У цих умовах підтримати однопартійний уряд, означало спровокувати розкол у власному союзі (13). У постанові від 28 жовтня і документах, що з'явилися потім тактика залізничників так і роз'яснюється: "залізничний союз включає в себе представників всіляких політичних партій і течій і не може брати активної участі в боротьбі між соціалістичними партіями" (14).

Про те, що позиція залізничників не була контрреволюційної, свідчить і та підтримка, яку вона зустріла з боку інших профспілок. З вимогою створення лівої коаліції виступили профспілки Казані, Самари, Нижнього Новгорода, Астрахані, Пензи й багатьох інших міст країни. Навіть Петроградська Рада профспілок виступив за "організацію однорідної соціалістичної влади", відповідальної перед Радами. У тому ж дусі 5 листопада прийняв резолюцію і найбільш більшовизувати профспілка петроградських металістів. У ній так і звучало: "Єдиним способом закріплення перемоги пролетарсько-селянської революції є створення уряду з представників усіх соціалістичних партій" (15).

Листопадовий криза Раднаркому означав, по суті, тимчасовий розрив між революційною партією і підтримують її класом. Мова йшла про необхідність розширення соціальної бази перевороту. Леніну довелося піти на поступки. І нехай вони були не настільки значні, як того вимагав Вікжель, але головне його вимога виявилася виконано: однопартійної диктатури в листопаді 1917 р. у Росії не встановилося. До цього часу вірні більшовикам частини придушили заколот юнкерів і опору опозиції в Москві. Закінчилася провалом і авантюра Краснова-Керенського. Самому Керенському довелося бігти.

Остаточно перша криза Радянського уряду завершився лише в перших числах грудня. Цьому сприяла перемога на Надзвичайному селянське З'їзді та на II Всеросійському з'їзді селянських депутатів лівих есерів. Ліві есери з самого початку заявляли про ймовірність свого входження в Раднарком. Як через деякий час розповідав Каменєв, на одне з нарад керівників більшовиків безпосередньо перед жовтневим переворотом прийшли представники лівих есерів. До складу делегації входили Камка, Карелін і, ймовірно, Колегаєв. На пряму пропозицію більшовиків надати їм кілька місць у новому кабінеті, вони відповіли відмовою. Ліві есери "посилалися на те, що це викличе розкол в партії есерів, яку вони сподівалися всю цілком повісті під гаслом" Влада Ради! "" (16). Тепер же ліві есери зважилися на союз з більшовиками остаточно. Був сформований об'єднаний ВЦВК Рад робітничих, солдатських і селянських депутатів. На додаток до Колегаєва, РНК увійшли Штейнберг, Трутовський, Карелін

Алгасов і Михайлов (17). Таким чином, як і перша криза Тимчасового уряду, перша криза Радянського уряду призвів до формування коаліційного міністерства.

Уроки і значення першого кризи Радянського уряду важко переоцінити. Крім уже зазначених наслідків, він змусив задуматися, а чи дійсно більшовики зовсім адекватно виражають інтереси робітників? Пролетарські організації продемонстрували свою силу. Тепер більшовикам належало для себе вирішити: або коригувати свою політику з урахуванням позиції незалежних організацій робітничого класу, або стати на шлях поступової нейтралізації і підпорядкування.

У зв'язку з цим істотний інтерес представляє ще одне питання, в минулому не потрапляв в поле інтересу істориків. З позицій "нейтралітету" і "однорідного соціалістичного уряду" в дні Жовтня виступила більшість робітничих організацій. Але частина з них пом'якшило свою позицію і підтримало більшовицько-есерівський Раднарком. Інші ж так і не змирилися з переходом влади до рук Рад.

Як відомо, що на бік Радянської влади встали профспілки, фабзавкоми і інші споріднені ним організації аж до Червоної гвардії. На непримиренної платформі продовжували стояти різного роду "демократичні організації", кооперація, в тому числі робоча. Як звучало в листівці Воронежських кооперативів та їх спілок: "ніяких угод з руйнівниками країни - більшовиками". Але що означав такий своєрідний розклад сил?

У табір революції увійшли не просто найбільш радикальні організації. У їх числі опинилися непримиренні антагоністи буржуазних відносин. Серед противників ж Жовтня було організації, породжені розвитком капіталізму і зрощені з ним. Наприклад, лідери кооперації так розуміли її головне завдання: через зростання особистого добробуту адаптувати робочих до розвитку капіталізму (і тим як би виховувати в дусі соціалізму). Керівники робітничої кооперації вважали революцію 1917 р. буржуазної і всіма засобами боролися за зміцнення буржуазно-демократичного ладу (18). А, як відомо - вибір союзників диктує і тактику. Тому, коли перша криза Радянського уряду минув, а політичні симпатії цілком визначилися, стало ясно, що основним вектором розвитку нового режиму буде дрейф у бік соціалістичних перетворень.

У результаті подій листопада 1917 виявилася підірваною віра в багатопартійність. Політичні партії традиційного типу в умовах урядової кризи показали свою повну неспроможність. Ні їх протести, ні спровоковані ними збройні заворушення не похитнули ще зовсім слабкий більшовицький режим. Але сказати, що їх позиція ніяк не вплинула на розвиток радянського ладу теж не можна. Розкол всередині революційної демократії привів до того, що з самого початку нова влада формувалася в умовах надзвичайностей. Наліт надзвичайності стане тепер родової рисою нової влади.

І ЗНОВУ ТАВРІЙСЬКИЙ ...

І ще одне питання: стабілізувалася влада після виходу з кризи? У минулій вітчизняної історіографією однією з ключових була тема нестійкості Тимчасового уряду. Тектонические сдвиги пробудили к жизни столь широкие слои, что попытки стабилизировать ситуацию перестановками в кабинете были принципиально провальными. И действительно, кризисы февральско-мартовского либерального режима следовали один за другим. Но что подобным же образом события шли и после Октября, говорить (и думать) было не принято. Между тем, ещё не вполне был разрешён первый кризис Совнаркома, как начали складываться предпосылки второго.

Выйдя из кризиса явно набрав очки, большевики, тем не менее, всех своих проблем не решили. Во-первых, не были ликвидированы все параллельные органы власти, типа подпольного Временного правительства. Во-вторых, по-прежнему трудно предсказуемой оставалась позиции провинции. Сбрасывать со счетов этот фактор не приходилось. Ни в какой другой революции роль провинции не была столь высока как в Русской революции 1917 года. По сути, Русскую революцию можно назвать революцией самоуправления. Поддержит ли провинция или нет перемены в столице — от этого зависело многое. Понимали это и сами большевики, которые в июле 1917 г. отказались брать власть из-за боязни проигрыша именно здесь. Наконец, не был решён вопрос о характере революции.

Про що йде мова? Ведь в своей знаменитой речи на заседании Петросовета Ленин говорил вполне определённо: социалистическая революция, о которой так долго твердили большевики, совершилась? (19) Однако это была декларация. Институционно вопрос о характере власти, а, следовательно, и о характере породившей её революции оставался открытым. Проблема отразилась даже в названии Совнаркома: он считался Временным революционным правительством (20). Полномочен он был лишь до момента созыва Учредительного собрания. Факт известный, но выводов по существу из него, почему-то не делалось.

Выводы же, между тем, напрашиваются сами собой. По существу выбирать приходилось из двух вариантов государственности: буржуазной или советской. При этом имелся в виду тип устройства представительных органов. Форма устройства исполнительной власти вопросов не вызывала: о реставрации монархии даже в виде президентской республики серьёзно даже не говорилось. Как писалось в листовке меньшевистского ЦК к Учредительному собранию, подготовленной Б. Горевым: "... в истинно демократической республике президент не нужен. Но он не только не нужен. Он вреден и опасен" (21).

И у парламентаризма советского, и у парламентаризма буржуазного были свои сторонники. Лишь только у Каменева и Зиновьева сохранялись надежды объединить две эти формы представительной демократии. В их совместном заявлении, сделанном в самый канун Октября, говорилось: "Учредительное собрание плюс Советы — вот тот комбинированный тип государственных учреждений, к которому мы идём" (22). В реальности же ситуация частично повторяла период двоевластия, когда так же решался вопрос о том, какой тип государственных учреждений будет обладать всей полнотой власти. Два лозунга: "Вся власть Советам!" и "Вся власть Учредительному собранию!" — определяли суть нового, второго двоевластия.

День выборов 12 ноября, предполагаемый день созыва 28 ноября, сами выборы в Учредительное собрание стали эпизодами открытой политической борьбы. Уже до октября стороны пытались буквально по-военному мобилизовать своих сторонников. Газета иваново-вознесенских большевиков по этому поводу писала: "ни один голос рабочего не должен пропасть" (23). Ещё резче стала риторика большевиков, когда они почувствовали вкус власти. Не отставали от них и их конкуренты. Так, не позднее 12 ноября появляется обращение Правления Совета Всероссийских Кооперативных съездов "Ко всем кооперативным союзам, объединениям и комитетам". В нём голословно утверждалось, что "восстание большевиков сделало по техническим условиям невозможным производство выборов во многих местах". Большевики обвинялись в грубых нарушениях свободы выборов и в возможных с их стороны фальсификациях их результатов (24).

На деле всё оказалось совсем иначе. По сохранившимся аналитическим обзорам предвыборной кампании 1917 г. основные нарушения следовали со стороны избирательных комиссий, образованных, как правило, ещё при Временном правительстве. Комиссии эти, пользуясь неосведомлённостью масс, неоднократно "прибегали к целому ряду злоупотреблений и подлогов". К примеру, нередки были "случаи, когда распределялись бюллетени преимущественно антисоветских партий. В ряде уездов списки выдавались кадетам или тем, кто обещал голосовать за кадетов. В Курской, например, губернии списки выдавались только грамотным, не грамотные же получали кадетские списки. Избирательные бюллетени большевиков выдавались в ограниченном количестве. Были случаи подлогов и уничтожения последних" (25).

Не включались в избирательные списки отдельные группы населения и избирательные участки. Массовым стало исключения из голосования целых заводов и деревень, как, например, в Уфимской губернии. В Тамбовской губернии (Моршанский уезд) запрещалась агитация большевиков. Агитатор от большевиков в Сиверской волости Псковской губернии Ф. С. Тимошенко сообщал, что "земельные собственники вели агитацию путём подкупов". При этом, по словам Тимошенко, собственники закупали у женщин бюллетени по 2 и 3 копеек. Не редки были случаи физических расправ над теми, кто осмеливался голосовать за список большевиков (26).

В целом по стране можно говорить о повсеместности этих и множества других форм нарушений избирательного законодательства (27). В любом демократическом государстве проходившие в таких условиях выборы вряд ли были бы признаны правительством. Тем не менее, большевики не аннулировали итоги голосования. Вместе с тем они попытались изменить соотношение сил на Учредительном собрании в свою пользу. Первой мерой в этом направлении стало постановление СНК от 20 ноября взять в свои руки организацию комиссии по созыву Учредительного собрания. Важность этой меры с точки зрения спокойного существования СНК сложно переоценить. Теперь он становился стрелочником при любом негативном развитии ситуации вокруг Учредительного собрания: будь то его срыв или победа на нём правых элементов, способных добиться от правительства ухода в отставку.

Вместе с тем шансов для проведения в нужном для большевиков и левых эсеров русле Учредительного собрания фактически не существовало. Об этом говорят итоги голосования, которые большевики признали как правильные. В общем-то, ничего сенсационного выборы эти не дали. Правые партии в ходе них показали своё полное банкротство. Левевшее на протяжении всего 1917 г. русское общество однозначно высказалось за Социализм: к избирательным урнам пришло около 45 млн. человек или около 50% от занесённых в списки, 60,5% голосов было подано за умеренных социалистов и ещё около 24% – за социалистов-радикалов, кадеты получили всего 17 мест. Тем не менее, большевиков, занявших всего 175 мест из 715, такой исход не устраивал (28).

Быстро возрастала и агрессивность несоветских элементов. Попытка оппозиции самочинно начать работу Учредительного собрания 28 ноября, мощные демонстрации, прошедшие в этот день, — всё свидетельствовало о нараставшем кризисе власти. Предпринятые властями ко дню начала работы Учредительного собрания беспрецедентные меры показывали, что они отдавали себе отчёт в серьезности момента. 23 декабря в Петрограде вводится военное положение. Город разбивается на участки, за порядком в которых следили видные большевистские комиссары. 3 января жители столицы были предупреждены, что всякие беспорядки "будут энергично остановлены военной силой". Были закрыты некоторые газеты и отсрочены некоторые мероприятия. Срочно были мобилизованы отряды Красной гвардии. В боевую готовность были приведены несколько ударных частей Петроградского гарнизона. Не вполне доверяя русским мужикам в солдатских шинелях, большевики вызвали полк латышских стрелков. Усиливалась охрана государственных учреждений и патрулирование улиц. Для руководства всем этим создавался Чрезвычайный военный штаб. Правительство вынуждено было на время уступить власть чрезвычайному органу, и власть в городе перешла к Штабу.

Однако стержень мер, на предупреждение возможных осложнений лежал в другой плоскости. Большевики, при полной поддержке левых эсеров, подготовили Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа. Этот документ 3 января был одобрен ВЦИК и получил конституционный статус. Параллельно с этим было объявлено о созыве Всероссийских съездов советов: большевистского рабоче-солдатского и левоэсеровского крестьянского.

Именно эти меры, а не военные приготовления оказались решающими для судеб Учредительного собрания. После ожесточённой дискуссии, Декларация 237 голосами против 138 была отвергнута. Отказавшись её утвердить, правая часть Собрания попала в ловушку. Большевики и левые эсеры обвинили умеренных социалистов в контрреволюции.

Под бурные аплодисменты галёрки большевики зачитали написанную Лениным декларацию: "Не желая ни минуты прикрывать преступления врагов народа, мы заявляем, что покидаем Учредительное собрание" (29). Через некоторое время его оставили и левые эсеры. После этого в 4 часа утра начальник охраны Таврического дворца анархист А. Г. Железняков попросил собравшихся разойтись, поскольку "караул устал". Разошедшиеся по требованию "уставшей охраны" делегаты, на следующий день собраться не смогли: на дверях их встретил замок (30). После депутаты Учредительного собрания пытались собраться в Киеве. Но их опередили части Красной Гвардии, освободившие столицу Украины от войск Рады.

Бесславная кончина "Учредиловки", тем не менее, отнюдь ещё не означала окончание правительственного кризиса. Теперь борьба переносилась внутрь открывавшихся съездов Советов. Меньшевики и правые эсеры вели подготовку к этому заранее. Они рассчитывали сплотить на них мощные фракции и по возможности повернуть работу съездов в нужное им русло. Поговаривали и о принятии вооружённых мер (31). Какое-то время обсуждалась возможность проведения "параллельных" съездам Советов мероприятий (32).

Противники большевиков попытались опереться и на массовую поддержку снизу. Прежде всего соответствующие меры были предприняты в пролетарской среде. В частности, руководство эсеров попыталось взять на вооружение прошлую тактику большевиков периода большевизации Советов. Эсеры попытались организовать целую компанию по отзыву фабриками и заводами своих депутатов из Петроградского Совета, если там они были представлены большевиками. Наряду с этим проводились досрочные перевыборы депутатов (33). Параллельно эсеры и, в особенности, меньшевики пытались привить в рабочей среде новую форму движения – так называемые "Собрания уполномоченных от фабрик и заводов". Во главе этого движения стали, правда, далеко не сами рабочие, а руководители правых социалистов: Б. С. Батурский, Б. О. Богданов, А. Э. Дюбуа, К. А. Гвоздев и др. (34) Соответствующие попытки предпринимались и в крестьянской среде. Здесь они вылились в форму параллельных "Всероссийских съездов Советов крестьянских депутатов, стоящих на защите Учредительного съезда" (35).

Однако на этот раз сторонником всевластия Советов выйти из кризиса оказалось значительно проще, чем в своё время в ноябре 1917 года. Уже после нескольких часов работы III Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов, а потом и III Всероссийского крестьянского съезда Советов стало ясно, что тактика большевиков и левых эсеров возобладала. 13 января оба съезда объединили свою работу. Был избран единый ВЦИК советов. Существенно изменился статус Совнаркома: отныне его статус "временного" ушёл в прошлое. Наряду с этим власть Совнаркома перестаёт ограничиваться столицами и промышленными центрами. Совнарком становится реальным правительством.

Январские события означали окончательное решение вопроса о характере революции. Некоторые современники говорили о них как о второй, "подлинной" социалистической революции. Октябрьская же революция объявлялась ими полусоциалистической. Так это или нет, ключевой конфликт "двоевластия", не утихавший с февраля 1917, наконец, был разрешён. В центре борьба между двумя формами демократии окончилась победой Советов. Вскоре буржуазные органы власти начнут вытесняться и на местах. Как значилось в резолюции исполкома Костромского горсовета: "Исполнительный комитет Костромского Совета рабочих депутатов согласно постановлению губернского съезда Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов объявляет Думу распущенной". Функции и аппарат дум и земств передавались в распоряжения Советов, повсеместно бравших верх (36). Именно этот процесс был определён Лениным, как "триумфальное шествие Советской власти". Хотя, наверное, правомерней было бы говорить о триумфальном шествии Советов как власти.

Как справедливо писал английский историк Э. Карр, это было ещё одним подтверждением отсутствия в России прочной базы или народной поддержки для институтов буржуазной демократии. Разгром "Учредилки" не вызвал никакого сожаления низов. Что же касается III Всероссийского съезда Советов, то он оказался естественным приемником Учредительного собрания (37). Делегаты, чувствуя важность происходящего, выразили это очень символично. Во имя "исторического воспоминания о пройденном пути" вслед за "Интернационалом" ими была исполнена так же и "Марсельеза": "Интернационал победил Марсельезу, как революция пролетарская оставляет позади революцию буржуазную" (38). Подчёркнуто символично выбиралось и место проведения III съезда Советов. Им стал не Смольный, а Таврический дворец, где ещё совсем недавно заседало Учредительное собрание...

Таким образом, подобно июльскому кризису Временного правительства, январский кризис Советского правительства был шире просто кабинетного. Не укладывается он и в рамки конфликта между ветвями власти. Как и в июне 1917 г., так и в январе 1918 г. речь шла об окончательном разрыве в лагере социалистов. Общим между двумя кризисами было и то, что оба они как бы означали временную стабилизацию режимов: в июне 1918 г. либерально-демократического режима, сейчас — советского. Но было между ними и различие. Второй кризис Временного правительства удалось преодолеть внешним наступлением на фронте. Второй же кризис Советского правительства был ликвидирован наступлением на внутреннем фронте против оппозиции. Поэтому результатом кризиса вокруг Учредительного собрания стала не просто укрепление советского режима, но и его характера как чрезвычайного.

Второй кризис Советского правительства имел и некоторые другие последствия, которые трудно оценить однозначно. После его ликвидации стало совершенно бесперспективным продолжения саботажа прежнего чиновничества. Начинается совершенно новый этап в формировании советского аппарата власти. На этом этапе значение пролетариата будет падать, а вес прежней бюрократии усиливаться. Причём речь идёт не столько о процентах, сколько о стиле, сути, методах и традициях управления.

ЭХО БРЕСТСКОГО ЗАТИШЬЯ

Из всех трёх кризисов Советского правительства меньше всего в плане внимания к нему историков повезло третьему кризису. Первые два кризиса вынужденно освещались в связи с важными событиями внутренней жизни: революцией и Учредительным собранием. Третий же кризис оказался в тени противоречивых международных акций Советской власти. Как правило, он лишь упоминается исследователями, и то лишь с целью подчеркнуть масштабность влияния Брестского мира на судьбы Октября.

И действительно, на первый взгляд, третий кризис Советского правительства как нельзя более наглядно подчёркивал значимость для судеб Русской революции внешнего фактора. Война, крах мировой рыночной системы, идеология интернационализма, так или иначе, влияли на позицию различных групп внутри советского руководства, сплетаясь в тугой узел вокруг шедших в Брест-Литовске переговоров. На этом фоне внутриполитические события представлялись менее важными, вторичными.

Приводом для початку кризи стало підписання 3 березня 1918 р. у Брест-Литовську мирного договору. Имеется вероятность, что договор подкреплялся дополнительными статьями. Хотя соответствующие документы не обнаружены, на возможность их существования указывает ход последующих событий. Речь, прежде всего, идёт о подписанном 27 августа в Берлине соглашении, по которому Советская Россия обязывалась уплатить немцам контрибуцию в 6 млрд. марок (39). Существенно более мягким, чем, например, по отношении к российским, было и отношение к немецким промышленникам, имевшим свои предприятия в России. В свою очередь Германия предприняла несколько дипломатических усилий, целью которых было оказать давление на нейтральные страны и подтолкнуть их признать большевиков в качестве законного правительства России., хотя абсолютизировать эту "помощь" и не приходится (40).

14 марта 1918 г. с опозданием почти на три часа в зале бывшего Дворянского Собрания начал работу IV съезд Советов. Причиной задержки стала острая борьба в кулуарах, где во многом и был решен результат предстоящего голосования (41). Після того, як Брестський мир був все ж ратифікований, лівоесерівська фракція заявила про вихід їх партії з Раднаркому. Рішення це далося лівих есерів далеко не просто. Не менш третини фракції висловилася за укладення миру і проти виходу з РНК. На II съезде ПЛСР 17 – 25 апреля такие их лидеры, как М. Спиридонова, Колегаев, Натансон, Трутовский и другие так же выступили с примирительных позиций. Тим не менше, вже 15 березня 1917 міністри від ПЛСРІ залишили свої посади. Урядова криза вибухнула.

В отличие от двух прежних, третий кризис Советского правительства оказался необычайно затяжным. Купуючи уповільнений характер, він то загострювався, то подавав надії на швидке його подолання. Закончился он, как известно, трагически, левоэсеровским мятежом: в Москве вновь слышалась артиллеристская канонада и гибли ни в чём не повинные люди. Вряд ли многие могли предвидеть такую развязку. Сложно было понять логику поведения ПЛСРИ, причину и подоплёку многих событий. Даже сейчас можно лишь обрисовать вопросы, возникающие в связи с третьим кризисом Совнаркома, но дать на них исчерпывающие ответы пока проблематично.

Прежде всего, вызывает недоумение, почему левые эсеры пошли на обострение правительственного кризиса и перевели его решение в плоскость вооружённого мятежа? Правда, левыми эсерами считали себя тогда командующий Восточным фронтом Муравьёв, командующий воинскими частями на Северном Кавказе Сорокин, будущий красный маршал Егоров и многие другие видные командиры Красной Армии (42). Однако в Москве их силы были более чем скромные. Кроме того, и в рамках советской легальности они могли рассчитывать на скорый успех: до этого их мятежа ПЛСРИ стабильно увеличивала своё представительство на съездах Советов: на III Всероссийском съезде Советов их фракция составляла 16%, на IV съезде – 20%, а на V съезде – уже свыше 30% делегатов. Однако 24 июня ЦК ПЛСРИ всё же принимает решение о вооружённой борьбе за власть с Совнаркомом, ставшее роковым не только для самих левых эсеров, но и для всей революции в целом (43). Почему для какой-то части левых эсеров так важна была война, за скорейший выход из которой они недавно так горячо агитировали?

В этой связи немалый интерес вызывает, говоря сегодняшним языком, вопрос об агентах влияния зарубежных держав. Причём дело вовсе не в мифических немецких шпионах в большевистском руководстве. Куда больше подводных камней можно обнаружить, если попытаться разобраться не в том, кому был выгоден сепаратный мир, а в том, кому он был не выгоден и кто стремился удержать Россию в состоянии войны (44). Война всё более обескровливала и без того далёкую от изобилия страну. В этих условиях отношение к миру становится краеугольным камнем в определении подлинной политической физиономии многих политиков.

Много не ясного остаётся и в событиях 6 — 7 июля. Дискусійно сьогодні сама їх визначення як заколоту лівих есерів. Висловлюються версії, що більшовики самі підштовхнули лівих есерів на заколот. Інші вважають навіть, що заколоту не було зовсім, а якісь розрізнені події були штучно об'єднані більшовиками з метою звинуватити лівих есерів у тому, чого ті насправді і не задумували. На цю думку наводить дивна поведінка вищих постів ВЧК, насамперед самого Дзержинського. В частности, действительно странным кажется мягкость, проявленная к одной из ключевых фигур тех событий, сотруднику ЧК Я. Блюмкину. Блюмкин одновременно был и соратником Дзержинского и левым эсером. В каком из этих двух качеств он подготавливал и участвовал в убийстве Мирбаха? Наказание-то его было чисто номинальным...

Неясности событий, предшествовавших V съезду Советов, заставляют некоторых историков поставить ещё один вопрос, который ещё вчера мог показаться неуместным. А не были ли связаны события вокруг мятежа левых эсеров с противоречиями внутри самих большевиков? К примеру, на один из возможных здесь проблем указывает в своём исследовании Ю. Фельштинский. Он, в частности, по сохранившимся сегодня документам большевиков достаточно убедительно проследил, как в период весны—лета 1918 гг. начинает ослабевать позиция лидера большевиков В. И. Ленина. И, наоборот, в это же время усиливаются позиции молодого партийного организатора Я. М. Свердлова (45).

Стояло ли за таким перераспределением первых ролей внутри большевистской партии что-то существенное? Этот вопрос пока в историографии остаётся открытым. Зато немало документов и свидетельств, что затяжной кризис весны—лета 1918 г. был усугублён активизацией внутри большевизма его левого крыла. Левые большевики критиковали Ленина по всем важнейшим вопросам: о рабочем контроле, о роли специалистов и буржуазии в Советском государстве и экономике, о соотношении централизма и самоуправления в государственном строительстве. Идеологические баталии шли от собраний первичных партийных ячеек, до ЦК, от страниц печати, до заседаний комиссии по подготовке первой Советской Конституции. Сам факт ускоренной подготовки проекта Конституции некоторые историки связывают с противоборством Совнаркома с правительством Московской области, во главе которого, как известно, оказались левые большевики. Не менее трети в Московском Совнаркоме оставалось и левых эсеров. Требования москвичей больших прав регионам заставили центр задуматься о законодательном закреплении своих прав в противовес растущему сепаратизму (46). Но главным, как и в отношениях с левыми эсерами, оставался вопрос: мир или революционная война?

Могли ли разногласия с левыми привести большевиков к расколу собственных рядов? В истории сослагательного наклонения нет, но это не даёт права не замечать серьёзности ситуации внутри РКП(б). Известно, к примеру, что левые эсеры обращались к левым большевикам с далеко идущими предложениями о сотрудничестве в деле продолжения революционной войны. Допускалося, що при цьому доведеться заарештувати Раднарком на чолі з Леніним.

Переговоры с Радеком и Бухариным велись левыми эсерами в форме "шутки", но так было по свидетельству самих участников этих переговоров. Наскільки це відповідало дійсності, сказати важко. Как известно, на процессах 30-х гг. звинувачення у підготовці замаху на Леніна висунули тільки Бухаріну, причому група есерів підтвердила їх. Как писал "собиратель" чужих тайн Николаевский, разговоры о подобных вещах велись, но реальных планов ареста Ленина не было (47). По мнению одного из наиболее добросовестных биографов Бухарина венгра М. Куна, левые коммунисты отвергли все подобные предложения с гневом (48). Отже, про "жартівливому" характер переговорів вже говорити складно. Ю. Фельштинский, в частности, приходит к заключению, что убийство Мирбаха, а, следовательно, и все события 7 — 8 июля 1918 г. могли стать результатом деятельности радикалов не только в ПЛСРИ, но и левых большевиков. В любом случае, противоречия внутри большевистской партии не облегчали, а наоборот затрудняли выход из создавшегося положения. Вероятно, в этом следует видеть одну из причин, что третий кризис советского правительства приобрёл столь затяжной характер.

Оценивая последствия 3-го кризиса Советского правительства и особенно мятежа левых эсеров на складывание советской системы, историки, как правило, бескомпромиссны. В последние время появилось мнение, что его результатом стало формирование в стране однопартийной большевистской диктатуры (49). Навряд чи, проте, подібні підходи можуть вважатися виправданими. Революция — процесс всегда сложный и противоречивый. Одні й ті ж події в ході її розвитку можуть нести як обмеження свободи, так і вести до утвердження нових форм демократії. Нельзя забывать, что V съезд Советов вошел в историю не только "случайно" рвавшимися на нём бомбами, но и принятием на нём первой Российской Конституции. Конституция эта готовилась совместно с левыми эсерами. До неї увійшли багато положень, запропоновані цією партією. Найголовніше, що Конституція 1918 р. ніде не обумовлювала, що новий революційний режим є режим однопартійний. По суті, це була Конституція багатопартійної радянської демократії.

Відмовившись від співпраці з ПЛСРІ як з партією, більшовики, тим не менш, продовжували співпрацювати з окремими її представниками. Навіть в рядах РККА продовжували битися окремі лівоесерівські частини. Так, левоэсеровская дружина принимала участие в подавление мятежа в Ярославле. Продовжували ліві есери працювати і в низових Радах. Саме тому лівих есерів звинувачували в ті дні не в спробі повалення Радянської влади, а в тероризмі. Таким чином, говорити, що саме тоді в Радянській Росії восторжествувала однопартійна диктатура, не доводиться.

Разом з тим наслідки третього кризи Радянського уряду були для революційного режиму найбільш важкими. Розрив з есерами серйозно підірвав продовольчу і аграрну політику уряду. Именно ко времени борьбы вокруг Брестского мира относятся первые мероприятие по установлению продовольственной диктатуры (50). В это же время намечаются существенные сдвиги в рабочей политике. Ідеї ​​лівих комуністів про робітничий контроль виявляються відкинутими. Сигналом зміни курсу послужила мова Л. Троцького 28 травня 1918, яка за визначенням Р. Пайпса, мала "дивний, абсолютно фашистський заголовок": "Праця, дисципліна і порядок врятують Радянську Соціалістичну Республіку". Він закликав робітників до "самообмеження", до смирення перед фактами обмеження їх свобод, поверненню керуючих з числа колишніх "експлуататорів" і т.п. (51) Представляется, что именно эти тенденции, а не лишение депутатских мандатов нескольких левых эсеров на V съезде Советов несли в себе наибольшую угрозу демократическим тенденциям Русской революции.

НА ИСТОРИЧЕСКОМ ПЕРЕЛОМЕ: КОНСТИТУЦИЯ 1918 ГОДА

Логическим завершением процесса формирования Советского государства стало принятие V Съездом первой Советской Конституции. К этому времени, говоря словами историка В. П. Булдакова, заканчивается процесс "смерти-возрождения империи" (52). Революционная власть получает свой законченный вид не только в центре, но и на местах. Длительный процесс перехода от прежней структуры земств и городов к Советам всех уровней получает законодательное закрепление (53). В ходе него "историческую апробацию" получили всевозможные промежуточные и коалиционные органы управления. Но они быстро проявили не жизненность (54). В тех городах, на которые распространялась власть Москвы, господство Советов становится безоговорочным. Все другие типы государственных учреждений оттесняются на окраины бывшей Империи и становятся очагами сепаратизма. Принятие Конституции, таким образом, как бы подытожило целую эпоху в становлении Советской политической системы.

Поскольку подготовка и принятие первой в истории Конституции российского государства совпало с глубокими потрясениями всей Советской системы, это обстоятельство отложило на ней свой отпечаток. Вместе с тем, Советская система лета 1918 г., это совсем не та военизированная политическая система, сложившаяся в годы гражданской войны. Тогда появлялось множество органов власти, Конституцией не предусмотренных: РВСР, СТО, ревкомы, политотделы.

А пока в России закреплялась вполне демократическая по тогдашним международным меркам система. Само принятие Основного закона открывало дорогу к стабилизации государства и, развитию гражданских прав и свобод. Правда, речь шла о правовом положении трудящихся (55). Однако, и факт ограничения гражданских прав бывших господствующих классов преувеличивать нет оснований. По некоторым подсчётам, эти ограничения затрагивали бы не более 10% населения. В условиях гражданского противостояния, начатого февралём 1917 г., это было очень немного. а если учесть, что вчерашние "буржуи", "крепостники", "золотопогонники", не говоря уже о чиновниках и обывателях, начали массово переходить на сторону большевиков, то и этот процент кажется сильно завышенным.

Главным же в сложившейся тогда политической системе было то, что по закону, народу принадлежала отныне не только законодательная, но и исполнительная власть. В этих условиях и возникавшие в стране правительственные кризисы решались не закулисными манёврами представителей правящей элиты, а с привлечением и с опорой на самые широкие социальные слои. Представляется, что именно это, а не что-либо другое, позволяло большевикам укреплять создаваемую ими государственность в отличие от тех процессов деградации и разрушения, которые сопутствовали деятельности буржуазного Временного правительства.

Список літератури

1. Архив русской революции. Кн. 4. Т. 7. М. 1991. С. 35.

2. Русский экономический сборник. Кн. 5. Прага. 1925.

3. РЦХИДНИ. Ф 2. Оп. 1. Д. 25830. Л. 235 - 242.

4. Троцкий Л. Сталинская школа фальсификаций. М. 1990.

5. Декрети Радянської влади. Т. I. М. 1957. С. 11.

6. Морозов Б. М. Формирование органов центрального управления Советской России в 1917–1918 гг. М. 1995.

7. Краус Т. Советский термидор. Духовные предпосылки сталинского поворота. 1917—1928. Будапешт, 1997. С.42—48.

8. Рабочая газета. 1917. 11 листопада.

9. См. подробнее сохранившиеся протоколы переговоров общественных организаций под патронажем Викжеля, опубликованные недавно в кн.: Меньшевики в 1917 году. Т. 3. От корниловского мятежа до конца декабря. Ч. 2. От Временного Демократического Совета Российской Республики до конца декабря ( первая декада октября – конец декабря). М., 1997. С. 602—628.

10. Ленін В. І. Повне. зібр. соч. Т. 35. С. 63.

11. ГАРФ.Ф. 5498. Оп. 1. Д. 13. Л. 23.

12. Фельштинський Ю. Крах світової революції. Брестский мир: Октябрь 1917 – ноябрь 1918. М. 1992. С.107.

13. Киселёв А. Ф. Профсоюзы и советское государство (дискуссии 1917 – 1920 гг.). М. 1991. С. 11.

14. ГАРФ. Ф. 5498. Оп. 1. Д. 24. Арк. 6, 9.

15. См. Металлист. 1917. 30 листопада.

16. Первый народный календарь на 1919-й год Союза коммунистов Северной области. П. 1919. С. 81 - 83.

17. Первое Советское правительство. Октябрь 1917 — июль 1918. М. 1991. С29 - 30

18. Балабанов М. История рабочей кооперации в России. М. 1925. С. 265.

19. Ленін В. І. Повне. зібр. соч. Т. 35. С. 2. посилання

20. см. Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства за 1917–1918 гг. (2-е издание). 1918. № 1.

21. Меншовики в 1917 році. Т 3. Ч. 1. М. 1996. С.418.

22. Протоколы Центрального Комитета РСДРП (б). М. 1958. С. 88.

23. Наша звезда. 1917. 12 жовтня.

24. Хрестоматия по отечественной истории (1914 – 1945 гг.). Т. 1. Гол. 1. С. 143.

25. Неизвестная Россия. ХХ століття. Книга друга. 1992. 191 -192.

26. Там же.

27. Протасов Л. Г. Всеросійські установчі збори. Історія народження і загибелі. М., 1997. С. 177—192. Примечательно, что глава исследования, посвящённая этим сюжетам названа "Иллюзии и реальность всенародного волеизъявления", что, как представляется, очень точно передаёт дух той эпохи.

28. См.: Учредительное собрание. Россия 1918. Стенограмма и другие документы. М. 1991. С. 6.

29. Правда. 1918. 6 января (вечерний выпуск).

30. Спирин Л. М. Россия 1917 год: Из истории борьбы политических партий. М. 1987. С.254.

31. Городецкий Е. Н. Третий съезд Советов (январь 1918 г.) // Историк-марксист. 1941. № 3. С 12.

32. Смирнов Н. Н. Третий Всероссийский съезд Советов. Л. 1988. С. 19.

33. Чернов В. М. Перед бурей. М., 1993. С. 343.

34. Гарви П. Профсоюзы и кооперация после революции (1917 - 1921). CHALIDZE PUBLICATIONS. Benson, Vermont. 1989. C. 48/

35. См. подробнее в кн.: Лавров В. М. "Крестьянский парламент России". М. 1996. С. 214—220, 221—226.

36. Установление Советской власти в Костроме и Костромской губернии: Сборник документов (март 1917 — сентябрь 1918 г.). Кострома. 1957. С. 266, 259 - 260.

37. Карр Е. Історія Радянської Росії. Більшовицька революція. 1917 - 1923. Кн. 1. Тт. 1, 2. М. 1990. С. 112.

38. Третий Всероссийский Съезд Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов. Пг. 1918. С. 3.

39. Громадянська війна і військова інтервенція в СРСР. М. 1987. С. 74. Текст договора за исключением его секретных параграфов, в которых речь, в частности шла и о возможной военной помощи со стороны Германии в отражении начавшейся интервенции Антанты против России, опубликован в кн.: Wheeler-Bennet J. Brest-Litovsk: The Forgotten Peas. NY 1956. p. 426 – 446.

40. См.: Николаевский Б. И. Тайные страницы истории. М. 1995. С. 237.

41. Ксенофонтов І. Н. Світ, якого хотіли і який ненавиділи. М. 1991. С. 399.

42. Кун М. Бухарін: Його друзі та вороги. М. 1992. С. 96 - 97.

43. Червона книга ВЧК. Т. 1. М. 1989. С. 185 - 186.

44. Так, имеется любопытное свидетельство представителя Верховного главнокомандования Германии при немецкой дипломатической миссии в России барона Карла фон Ботмера. В одном из своих отчётов Верховному главнокомандованию, датированных 27 мая 1918 г., текст которого он позже приводит в своих мемуарах, он прямо указывает на то, что Антанта скрыто поддерживает внутри России враждебные большевикам силы и партии, в особенности те из них, которые выступают за войну с Германией. См. Ботмер К. С графом Мирбахом в Москве. М. 1996. С. 47-48. Впрочем, союзники и сами не скрывали своей цели сорвать мирный процесс между Россией и Германией.

45. В этот период Свердлов занимал пост председателя ВЦИК, на котором он заменил, как известно, Каменева. Гораздо менее известно, что после поражения позиции "умеренных" большевиков в период первого кризиса Советского правительства, Каменеву не только пришлось покинуть пост председателя ВЦИК, но и заняться на время несвойственной ему службой по дипломатическому ведомству.. См. об этом: Рупасов А., Чистиков А. Красный "миссионер" // Россия. XXI. 1996. № 1—2.

46. Леонов С. В. Народження радянської імперії. М., 1997. С. 198.

47. Фельштинський Ю. Крах світової революції. Брестский мир: Октябрь 1917 – ноябрь 1918. М. 1992. С. 457.

48. Кун М. Бухарін: Його друзі та вороги. М. 1992. С. 404.

49. Лавров В. М. Марія Спірідонова: терористка і жертва терору. М. 1996. С. 165.

50. Павлюченков С. А. Селянський Брест, або передісторія більшовицького НЕПу. М. 1996. С. 25 - 29.

51. Пайпс Р. Російська революція. Т. 2. М. 1994 С. 360.

52. Булдаков В. П. Имперство и Российская революционность (Критические заметки) // Отечественная история. 1997. № 1. С. 44. Подробнее его позиция изложена в кн. Булдаков В. П. Червона смута. Природа и последствия революционного насилия.. М., 1997.

53. См.: Коржихина Т. П. Советское государство и его учреждения. Ноябрь 1917 г. – декабрь 1991 г. М., 1995. С. 33.

54. Щагин Э. М. Коалиции Советов с земствами и городскими думами в конце 1917 — начале 1918 г. и их освещение в современной советской литературе по истории Великого Октября // Великий Октябрь и непролетарские партии. М. 1982. С. 3 — 10

55. Леонов С. В. Рождение Советской империи. М., 1997. С. 207.

Додати в блог або на сайт

Цей текст може містити помилки.

Історія та історичні особистості | Стаття
99.9кб. | скачати


Схожі роботи:
Ехо Брестського затишшя До питання про III кризу радянського уряду
Проблема походження російського народу у вітчизняній літературі радянського і пост-радянського періодів
Двовладдя Три кризи Тимчасового уряду
Причини кризи радянського суспільства
Формування Радянського держави
Політичні режими Радянського держави
Органи внутрішніх справ Радянського держави у 20-ті - 30-ті роки ХХ століття
Органи внутрішніх справ Радянського держави у 20-ті 30-і роки ХХ століття
Іграшка і суспільство про соціологічному вивченні іграшок радянського суспільства
© Усі права захищені
написати до нас